Фёдор Кулешов - Антон Павлович Чехов

Чехов верно осветил взаимоотношения между дворянством и народом в пореформенную эпоху, показав, что хотя крепостное право юридически отменено, в действительности крестьяне остались на положении бесправных существ, отданных на произвол вчерашних крепостников-помещиков. «Говоря откровенно, Трифон Семенович — порядочная-таки скотина», — так начинающий писатель определил свое отношение к самодуру-помещику.

1Как бы завершая свой первый литературный год, Чехов в

декабре напечатал коротенький юмористический рассказ «По-американски». Среди каламбуров, острот и шуток Чехонте в этом рассказе прозвучал серьезный и искренний призыв, обращенный к современникам: не умиляться передовыми статьями катковской газеты «Московские ведомости», которая, как известно, была органом крайней реакции, не читать суворинского журнала «Еженедельное новое время», остерегаться статей реакционной газеты «Берег», издателем которой был известный мракобес Цитович.

Легко видеть, что уже самые ранние рассказы Чехова затрагивали вопросы, имевшие злободневный интерес, поднимали острые и общественно-значимые проблемы. Чеховское творчество своими корнями уходило в жизнь; его питательной почвой была современная писателю действительность, которую он освещал с демократических позиций.

В этой-то социальной насыщенности как раз и заключалось существенное отличие чеховских рассказов от тех поверхностных, бессодержательных и серых юмористических писаний, которыми заполнены были страницы русской так называемой малой прессы 80-х годов.

Общеизвестно, что царское правительство, свирепо расправлявшееся с демократической печатью (запрет в 1884 году прогрессивного журнала Салтыкова-Щедрина «Отечественные записки» и ряд других изданий), в то же время всячески поощряло и поддерживало беспринципную, обывательскую, буржуазную и явно реакционную журналистику. Плодились периодические издания охранительного толка. В Москве и Петербурге в 80-е годы выходили частные юмористические журналы: «Будильник», «Развлечение», «Зритель», «Стрекоза», «Осколки», «Свет и тени», «Сверчок» и проч. Лишенные четкой литературной программы и ясной политической направленности, эти журналы заполнялись легким чтивом низкого качества. Публиковавшиеся там юмористические рассказы, бытовые сценки, комические диалоги, анекдотические истории и безобидные шутки преследовали чисто развлекательные цели. Юмор этой журнальной «беллетристики» был невинным и беззубым. В задачу буржуазно-мещанской юмористической журналистики не входило обличение социальных язв: объективный смысл ее деятельности заключался в апологии и оправдании существующего правопорядка.

В подобных юмористических изданиях Чехов активно сотрудничал в течение шести с лишним лет. Конечно, Чехов порою печатал в них литературные мелочи анекдотического характера («Темпераменты», «Каникулярные работы институтки Наденьки», «Поэзия и проза», «Радость»), сочинял «комические рекламы и объявления», составлял подписи к рисункам и картинам, выдумывал до нелепого смешные «письма и теле-

7

2*

граммы». В подобного рода «юморесках» Чехонте, полных остроумия, творческой изобретательности и бьющего через край веселья, все-таки было мало сатирической соли.

Но в массе своей чеховские рассказы уже раннего периода его писательской деятельности были проникнуты пафосом обличения и протеста.

— Отчего вы не протестуете? — укоризненно спрашивает герой рассказа «Размазня» свою робкую собеседницу. — Чего молчите? Разве можно на этом свете не быть зубастой? Разве можно быть такой размазней? (II, 156).

Чехов, как умел и как только мог, протестовал и обличал. Обличал предательство, хамелеонство, чинопочитание и подхалимство, бичевал обывательскую пошлость, мелочный эгоизм, корыстолюбие, глупость, тупоумие и жестокость — все те общественные пороки, которые порождались проклятым миром собственников.

Вот рассказ 1883 года «Торжество победителя». Некто Козулин лестью и угодничеством занял видный чиновничий пост, стал именоваться «его превосходительством», и теперь он зло потешается над теми, кому он прежде подчинялся. «Победитель» торжествует: собрав у себя гостей из числа подчиненных, Козулин заставляет старика-чиновника на глазах у всех съесть большой кусок ржаного хлеба, посыпанного перцем, а другому гостю приказывает бегать вокруг стола и петь петухом. Сын поющего петухом чиновника семенит за своим папашей и думает: «Быть мне помощником письмоводителя!» (I, 24).