Чак Вендиг - 250 дерзких советов писателю

Иногда без этого не обойтись. Диалог лучше передает информацию, чем вы, рассказчик, когда прямехонько выкладываете все читателю. Но любопытное дело: создается впечатление , что он вопиющим образом попирает священную заповедь писателя «показывать, а не рассказывать» . Но как можно напрямую показывать во время диалога? Открываешь рот, и из него вылетают голограммы? Конечно нет. Но, оказывается, показывать можно и через историю . Только делать это не напрямую. Ведь очень важно избежать…

Персонаж не должен со щемящей откровенностью описывать все, что чувствует и хочет, дабы читатель не терялся в догадках. Злодей не должен откровенно излагать свои планы. А герой не должен правдиво лепетать: «Не могу любить тебя, эльфийская дева, ибо однажды эльфийка трогала меня за задний проход». Поверьте: наш мир был бы лучше и счастливее, если бы диалоги в реальной жизни были столь непосредственными. Впрочем, тогда проза была бы тупой и занудной… Так вот, персонажи (а честно говоря, и живые люди) сообщают многое, не говоря этого напрямую.

Текст и подтекст. Диалог, где все на поверхности, и диалог, где что-то недосказано, где под сказанным таятся пласты смысла. Возьмем банальный пример, набившую оскомину фразу, которую мы изо дня в день слышим отовсюду: «Я в порядке». Ее можно произнести стиснув зубы. Или отведя глаза. Сказать бодро и задиристо. Когда еще в истории фраза могла столь ясно передать смысл, отличный от формального! Человек говорит, что он «в порядке», а имеет в виду: «Все идет не так, но не будем об этом. Хотя нет, можем обсудить, но я хочу, чтобы ты уже догадался, что не так. А не так – то, что ты, ублюдок, занимался сексом с моей матерью в магазине в Нью-Джерси, а потом выложил это на YouTube».

Иначе говоря, делайте вид, что диалог больше скрывает, чем открывает. Вещи, которые особенно любопытны читателям, – кто убил жену, почему он ограбил банк и был ли у него роман с безумным танцующим роботом, – это вещи, которые персонаж не хочет обсуждать. Диалог должен передать информацию, но сделать это так же легко, как вырвать зуб у разъяренного добермана. То есть вовсе не легко.

Поскольку в диалоге персонажи лгут, обманывают, скрывают, лукавят и выдают правду, диалог – важный способ создать напряжение и саспенс, показать загадку. Персонажи – это всегда движущая сила.

Ганнибал Лектер выясняет истину через диалог. (Ах да, и ест людей.) Но он также выполняет метаработу для аудитории, показывая персонажа через диалог. Кларисса Старлинг отчасти нарисована мазками, сделанными Лектером. Кровь, пот, слезы, волосы на лобке и грудное молоко персонажей – все это есть в их диалоге. Как и что они говорят, показывает, кто они, хотя и исподволь. Написав диалог, спросите себя: «Что это говорит о персонажах? Соответствует ли это их образам?»

Каждая фраза персонажа – это его подпись. Она несет в себе его голос и личность. Один человек разговаривает грубо и обрывисто. Другой витийствует. Один возвышен и поэтичен, другой низок, как две гремучих змеи, трахающиеся в грязном ботинке. Только голос персонажа не должен определяться диалектом, сленгом и другими трюками. Ведь манера речи не главное. Важно, что человек делает.

Вы, автор, не должны явно анонсировать тему произведения. Но персонажи иногда могут это сделать. Очертить тему. Бросить ей вызов. Высказать ее напрямую. Нечасто и не вдруг. Но время от времени позвольте персонажу ненадолго стать голосом темы. И уж тем более если персонажа играет Морган Фримен. О боже, какой у него голос! Он может сказать что угодно – «Бобы – это музыкальный фрукт», и у меня уже улёт: «Ничего себе! Как значительно! Как сильно! Вот тема так тема ».

Мы думаем, что диалог и действие обособлены друг от друга, но это не так. «Говорить» – это глагол. «Разговаривать» тоже. А еще «обсуждать», «беседовать», «спорить», «вопить», «высмеивать», «возмущаться», «неистовствовать». Глагол обозначает действие. Стало быть, диалог есть часть действия, а не что-то от него отдельное. Более того, диалог лучше всего работает, когда понимается именно так. Не надо ставить персонажей друг напротив друга, чтобы они перебрасывались репликами, как в пинг-понге. Персонажи не сидят сложа руки во время разговора. Они ходят. Пинают камешки. Моют посуду. Грузят винтовки. Мастурбируют. Создают термоядерный протез полового члена. Едят разваливающиеся сандвичи. Это создает чувство динамики. И подлинности происходящего. Добавляет многообразия и интереса.