Максим Пулькин - Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.)

Олонецкие губернские ведомости. 1849. №№ 8, 9, 11, 12, 13.

Великому Государю Царю и Великому князю Петру Алексеевичу, всея Великия, Малые и Белые России Самодержцу, бьет челом и извещает богомолец твой, Палеостровского монастыря игумен Кирилл. Жалоба, Государь, мне, богомольцу твоему, Тихвина и Вяжицкого монастырей на крестьян их Шунского и Толвуйского погостов, на всех тех погостов жилецких людей, да Петровского Челмужского погоста на обельных Петра да Федора Исаковых детей Ключаревых и на братью и на племянников и на крестьян их; да Повенецкаго рядку на жилецких людей. В прошлом 7195 (1687 – далее используется современное летоисчисление. – М.П .) году Повенецкого рядку житель, ведомой вор и пущей церковной раскольник и всего православного христианского народа ненавистник Емелька Иванов сын Втораго, отступя от матери нашея Христианския Православные и истинные восточные церкви, возненавиствовав на все истинное церковное благочиние и приходя к нам в Шунской и в Толвуйской и Челмужской погосты и на Повенцкий рядок и подговоря в свой воровской и еретический умысл их, Тихвина и Вяжицкого монастырей и Челмужского погостов Петровых с братьею крестьян, и Повенецкого рядку жителей, и с теми вышеписанными и иных мест с пришлыми ворами и церковными раскольниками пришед в наш монастырь великим скопом и многолюдством, со всяким ружьем, и в том нашем Палеостровском монастыре всякую монастырскую казну пограбили и тем воровским многолюдством монастырь завладели и святые церкви осквернили; в церквах же и в самом святом олтаре жили их воровские жены со всякою скверностью и ругаяся святые христианские православные церкви из олтаря в сторону стену просекли и учинили о самую стену гное скаредной нужник, и тем своим воровским приходом в том нашем монастыре жили они, воры, шесть недель. И как по твоему, Великого Государя, указу для поимки тех воров посланы были из Великого Нова-города служилые люди, и они, воры, услышали их служилых людей к себе приход; и пущей вор вышеизъявленный Емелька с пущими своими воровскими советники, забрав денежную монастырскую казну и со святых икон оклады из того нашего монастыря, выбежали в лес в свои воровские прежние станы, из которых выходил на перед того в Шунской и Товужской и в Челмужской погосты и с жилецкими людьми тех погостов на воровство зговаривался. И в том нашем монастыре от себя покинул подговорных простолюдинов мужеска и женска пола с две тысячи человек; и те все достальные раскольники, дождався служилых людей и не допуская себе поимать, запершись в монастырскую церковь и трапезу, в трапезе сгорели все без остатку, и служилые люди от монастыря отъехали. И после того вышеписанной вор и раскольник Емелька и товарищи ево из тех своих воровских станов из лесу в вышеписанные Шунской и Толвуйской и Челмужской погосты и в Повенецкий рядок выходили, и многие тех погостов жилецкие люди ему, вору, и товарищам ево стол давали и в погостах у себя такому воровству завестися норовили. Отсель, Государь, того монастырского от воров разорения спустя два года тот же вышеобъявленный вор Емелька в тот наш монастырь в другой раз пришед со многими своими воровскими товарищи и с ворами ж, с вышеозначенных мест жилецкими людми, с многим ружьем, и старца Пимена и многих из братии старцев и служебников поневолили и, заковав, у себя держали в великой неволе и в мучении, а сами в том нашем монастыре засели и укрепили из монастырскаго церковного готовленного лесу и из старого хорошего [хоромного? – М.П .] строения острог с немалой крепостью; и из того острогу выезжали в те окольние места, и правых людей, твоих государевых крестьян, невинных людей, которые с ними ворами не в совести, тех пожитки грабили, и самих тех людей мучили, а своих советников и становщиков к себе збирали. И как по Твоему Великого Государя указу для поимки их воров посланы были с Олонца служилые люди и из окольних мест понятые мирские люди, и оне воры и раскольники из того своего острогу по твоих Государевых служилых людей стреляли и многих побили до смерти, а иных ранили, и учинили над твоими Государскими людьми всякие вымышленные погибели, и у того ж острогу ранили пульками Олонецкие Соборные церкви протопопа Льва, которой ныне Александрова монастыря Свирского архимандрит Лаврентий, а он тогда бывший протопоп к ним ворам приезжал, по указу Преосвященнаго Митрополита, для увещания от Божественного Писания; да в тож время убили солдацкого строю прапорщика Портновского, да ранили Олонецкие Приказные избы подъячего Семена Ананьина и посадского человека Прокопья Ростовцова, и из стрельцов многих ранили, а из понятых людей многих и до смерти побили, а побитых и раненных от них, воров, больше пятидесяти человек, которым я, богомолец твой, подлинно имен написать не ведаю для того, что в то время как оне, воры, монастырь заняв засели, а я, богомолец твой, в том монастыре жил в то время в диаконах, и от них, воров, во время монастырского взятья, ушел с великою нуждою, и ушел, был для известного челомбитья в Олонце и в Великом Новгороде и после того жил в Новгородских монастырях немалое время. И как оне, воры, в том нашем монастыре собрався жили, в то время всякие монастырские заводы и строенье, и кельи, и хлеб немолоченный, и сено, в Монастырском селе на речном острову хоромное строение, и всякую монастырскую казну пожгли без остатку; а надостал, по многом своем воровстве Церкви Божии со всякою церковною казною пожгли, и Игумена с братьею поневоля, связанных сожгли ж, и сами згорели, а иные из тех воров из скопу вышли, и поныне из тех многие живут в тех вышеписанных Шунском и Толвуйском и Челмужском погостах и в Повенецком рядку. И с того числа выше Великого Государя богомолие, Палеостровский монастырь, до конца разорился, и нас нищих на том монастырском месте жильцов не было с полгода. И после того, подаянием из городов православных христиан и своими трудами построили церковь с трапезою и братии на селитву келей, и в том месте жильем по нужде завелися. И в прошлом 1699 году по благословению Великого Господина Преосвященнаго Иова Митрополита Великого Нова-Города и Великих Лук, я, богомолец твой, в тот наш разоренной монастырь посвящен в игумены, и живу в том монастыре с того числа по нынешней 1700 год генваря по 11 число. А уведомился я, богомолец твой, подлинно, что от нашего Палеостровского монастыря в недальном расстоянии в лесах, в прежних воровских раскольнических станах, прежнего воровского раскольнического учения пущия воры и плевелосеятели, бывшей Шунского погоста церковной дьячек и вор Данилка Викулов и с ним воры ж Повенчане Дениско втораго с сыном своим Андрюшкою, да с племянником Петрошкою, и с иными своими товарищи с ворами Шунского и Толвуйского и Челмужского погостов и Повенецкого рядку, со многими людьми собрався, живут великим скопом и заводом, и в Шунской и Толвуйской и в Челмужской погосты и на Повенецкий рядок въезжают почасту, и всякие припасы в тех погостах себе оне воры промышляют, а жилецкие люди их, воров, в дом себе припущают, и всякими припасами ссужают, а в городах воеводам и приказным людем оне, вышеписанных мест жилецкие люди, на них, воров и раскольников, не извещают, а чинят им, ворам и раскольникам, во всем понаровку, потому что в тех погостах многие люди тому раскольническому учению верят и от церкви Божией отшетились, и стоят в великой противности, и церковных святых таин не приемлют, и отцем духовным к покаянию не приходят. И опасно мне, Игумену твоему, чтоб те воры нашего Палеостровского монастыря впредь не разорили и вашего Государского богомолия не запустошили б так же, как и преж того оне, воры, учинили. А Шунского и Толвуйского и Челмужского погостов и Повенецкого рядку жилейкие люди, в прежнее монастырское разоренье, их, воров, возили на многих подводах, и нас, нищих богомольцев твоих, разоряли. А в Петровском Челмужском погосте за понаровкою вышеписанных обельных церковь Божия от раскольников в запустении, и стоит без пения семь лет, для того, что прежнего священника воры и церковные раскольники убили, а вновь никого у нас священника нет, и с посторонних мест никто к ним в попы бить челом для того не смеют, а оне обельные ни о чем о том не извещают. Милосердый Великий Государь, Царь и Великий Князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец! Пожалуй меня, богомольца своего, вели, Государь, сие изветное челобитье в городе Олонце стольнику и воеводе Василию Никитичу Зотову принять и на Олонце в приказной избе записать в книгу. Из сего челобитья список при отписке тебе, Великому Государю, к Москве послать, чтоб тебе, Великому Государю, про такое многое раскольническое воровство было ведомо, и чтоб матери нашея Православныя Христианския Восточныя Церкви от таких воров во уничижении не быть, и вашему государскому богомолию, а нашей обители запустеть; а обельных от той их понаровки и о сошлых в воровство крестьян их вели, Государь, расспросить; а их обельных Козьма Исаков да Михайла Петров ныне на Олонце. Великий Государь, смилуйся, пожалуй!