Андрей Кашкаров - Феномен гносеофобии в церкви Ингрии. К 500-летию Реформации

Есть и другая сторона вопроса. Когда чаще всего мы ходим в церковь? Когда возникает какая-то большая проблема, испытание, все прочие «материальные» и «моральные» опоры не помогают. Люди приходят в церковь со своей «первичной религиозностью»: поставить свечку, заказать молебен – одним словом, получить избавление. Отсюда видно, что человек редко приходит к Богу, к вере по каким-то другим изначальным мотивам. И даже в этом контексте надо различать понятие бога и религии, понятие бога и церкви. Только на первый взгляд они тождественны.

Постоянное богопоклонение, богопознание через звучание евангельских и ветхозаветных текстов основа любой религиозной организации. Церковь Ингрии не исключение. Чтобы «задержать» у себя прихожан пасторы пользуются здесь довольно проверенными методиками. К примеру, «пастор» Иван Лаптев часто рассказывает на проповедях и в спонтанно возникающих беседах о своих «потрясающих» случаях», о том, как женщина потеряла своих близких, но помолившись бог спас ее саму, о том, как кто-то нагрешил и ослеп, но потом, придя к Лаптеву в церковь помолился и вскоре зрение восстановилось, о том, как заявил, что поверил в бога бывший атеист после разговора с пастором И. Лаптевым. Таких рассказов вы можете наслушаться здесь много, на большую книгу. Не зря «пастор» Михаил Иванов в 2017 году издал на деньги спонсоров и прихожан свою книгу избранных проповедей; надо полагать он рассчитывает, что наиболее успешные приемы и примеры – суть методики обработки прихожан кому-нибудь да пригодятся, эти знания можно транслировать в социум.

Ну, да кто же спорит… Можно транслировать. Сегодня только ленивый, причем без всякого общественного запроса, не транслирует в социум свое видение ситуации, и от этого уже кругом стоит такой информационный шум, что «невозможно работать». Трансляция и претензия на публичность – это их право. Есть возможность издать за чужие деньги – пожалуйста. Но надо также полагать, что мир не состоит из одних только недалеких прихожан церкви Ингрии. Мир многополярен. И мир задает неудобные вопросы, на которые деятели церкви Ингрии не могут ответить. Об этом тоже мы еще поговорим на протяжении книги.

Здесь говорят, что при обращении в церковь с какой-либо нуждой всегда можно обрести большее. И наоборот: то, за чем обратился, можно никогда и не получить… И в этом – частая проблема для большинства. Вот человек просит бога выполнить его желание: и семь свечек готов поставить, и обет какой-нибудь взять, а желание не исполняется. И человека постигает разочарование, обида, и многие отходят от бога и от церкви. Так говорят признающие сами себя священнослужители церкви Ингрии. На самом деле и этот вопрос куда более сложен, чем представляется сначала.

Айзек Азимов, американский писатель русского происхождения как-то заметил, что «существует единый свет науки, и зажечь его где-либо означает зажечь его везде». Этот девиз можно использовать и к нашей книге.

Психолог Карл Роджерс в свое время сказал: «когда я приму себя таким, каков я есть, я смогу измениться». Вот эта концепция намного ближе к нашему пониманию, чем сомнительные догматы пасторов Иванова или Лаптева. Человек осознает себя, в том числе свои ошибки, греховность, по церковному говоря – принимает добровольное раскаяние, и декларирует, что готов измениться. Это хорошо знают пасторы и используют это. Но не все прихожане понимают, что происходит. Но, по мнению пастората, им и не надо это понимать.

На ту же тему хорошие стихи написал поэт Евгений Евтушенко (1961–2017) «Таков закон безжалостной игры. Не люди умирают, а миры…».