Array Сборник статей - Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Как Гэвину Элстеру удается заманить Скотти? Я думаю, отчасти помогла неспособность Скотти оплакать потерю самоощущения себя как компетентного полицейского. Он ирошизирует над задачей, с насмешкой приписывая ее профессии, название которой не может произнести целиком, – психоаналитик. Однако он также вынужден рассматривать эту задачу как возможность снова встать на ноги и делать то, что он делает лучше всего, – работать детективом и тем самым вернуть утраченную самооценку и собственное достоинство. Скотти более уязвим, чем он может осознать, из-за опустошенности, потери профессии и компетентности, удара по его мужественности и из-за любопытства, которое на самом деле является его силой. Скотти, должно быть, нуждался в том, чтобы быть «унесенным романом», как Эмма Бовари. Его опустошенность и наивность напоминают также описанную Болласом (Bollas, 1995, р. 197) пустоголовость («пустоту в голове», empty-headedness) или глупость («ветер в голове», air-headedness) будущей жертвы серийного убийцы – основу для тайного сговора и беспомощности или, возможно, для псевдонемоты. Но легче всего Скотти поддается обману при виде красоты и загадочности Мадлен, когда он впервые встречает ее в ресторане Эрни. Буало и Нарсежак (Boileau, Narcejac, 1997, р. 53; 1958, р. 62) описывают Скотти как человека, ощущающего себя не донором крови, а донором души [donneur d’aime] по отношению к Мадлен. Из первой сцены с Мидж мы знаем, что у Скотти есть некоторые проблемы с близостью; и очевидно, что его больше влечет женщина из фантазии, чем привлекательная и добрая Мидж.

Элстер использует Скотти в качестве скорее средства, а не цели. Если Скотти как бывший детектив будет присутствовать в деле, это позволит скрыть преступление Элстера и в то же время обеспечит козла отпущения – как если бы это была нерадивая нянька, которая не может быть признана виновной перед лицом закона, но будет ощущать себя виноватой. Элстер не только не считается с личностью и достоинством Скотти, но и устанавливает им цену. Элстер в прямом смысле просчитал, сколько «стоит» Скотти, в качестве пешки участвующий в его плане убить собственную жену и завладеть ее состоянием. Утрата достоинства Скотти продемонстрирована в сцене дознания. Элстер и Джуди отреклись также и от собственного достоинства, действуя аморально. Они лгали Скотти и манипулировали его реальностью. Несмотря на то что мы несколько сочувствуем Джуди как второй жертве (и, быть может, позднее даже встаем на ее сторону), она, похоже, «способная ученица» Гэвина Элстера, готовая на все, чтобы завоевать его. В роли Мадлен, которая, как мы думаем, страдает от фуг или диссоциативных состояний, она обыгрывает Скотти и нас [111].

Не то чтобы Элстер заслуживал чью-либо верность, но Джуди влюбляется в Скотти, хотя должна работать с Элстером и на Элстера. И почему, кстати, у Скотти не возникало никаких подозрений относительно неверности Мадлен? Почему ему не пришло в голову, что такое его поведение в роли детектива было нарушением сексуальных границ Мадлен? А кроме того, он должен был бы знать, что это оскорбление достоинства Гэвина Элстера. Джуди не должна была переживать за его чувства после того, как он будет думать, что она мертва, но в конце концов воспринимает его больше как цель, нежели средство. Она мучает себя и его у подножия башни; голосом, в котором при повторных просмотрах мы узнаем голос Джуди, Мадлен говорит, что «это несправедливо», что все не должно было «случиться так» и что, если он потеряет ее, он должен знать: она любила его и хотела «продолжать» любить его.

И вот девушка исчезает. Фильм приходит к резкому и преждевременному, как кажется, концу, напоминающему слишком скорое убийство Джанет Ли в «Психо». Цель Гэвина Элстера достигнута, хотя мы еще этого не знаем. Цель Хичкока – выбить нас из колеи, запутать и ошеломить – тоже достигнута. Мы отождествляемся с утратой Скотти и его повторной травматизацией: его головокружение во второй раз воспрепятствовало спасению жизни.

После дознания Скотти оказывается в клинике и истязает себя как человек, который знает недостаточно, чтобы определить, что идет не так, и как детектив, неспособный вести расследование. Он уверен, что оказался «неправильным человеком» (Boileau, Narcejac, 1997, р. 79), выбранным для защиты Мадлен. Сны Скотти не только отражают его внутрипсихические попытки пережить травму; они также раскрывают, я думаю, его попытку обуздать и понять нарушения его достоинства, нанесшие удар по его психологической целостности, идентичности как детектива и человека с довольно сохранным отношением к реальности. Он был настолько сражен Мадлен, казавшейся ему такой молодой и невинной, что сознательно забыл о своем скептицизме по отношению ко всей истории с Карлоттой. Скотти не хотел решать эту загадку также потому, что решение привело бы его к неприятному знанию: Мадлен вовсе не та, за кого себя выдает. Одновременно он пытается избежать и неприятного знания о себе. Когда Мадлен исчезает, он остается наедине с собой и с загадкой, так что процесс ее решения позволяет сохранить связь с Мадлен и защитить себя. Эпизод со сном может быть понят как попытка Скотти вернуться к реальности и пробудить свои бессознательные подозрения относительно того, что в этой истории есть загадка. Он как будто пытается расставить образы так, чтобы они обрели смысл, но все завершается его собственным падением. Это была постановочная тайна, и он не обладает достаточным количеством фактов, чтобы выяснить, кто и зачем сделал это. Мы тоже позволяем своему рассудку оказаться под мощным воздействием непреодолимой силы любовной истории двух звезд. Но в отличие от Скотти мы уверены, что нечто подозрительное должно было произойти – это все-таки кино Хичкока.