Иван Африн - Критика психологической толерантности

Во – вторых в изначальном Буддизме, в общем – то нет опоры на любовь, рассматриваемой нами также как психический феномен. Навязывание «любви» буддизму произошло в те времена, когда Буддизм очень сильно поддался (к сожалению таких воинов Будды, как Ашока больше не нашлось, чтобы защитить Буддизм, который без здоровой агрессии деградировал ) влиянию греко – римской культуры ( которая в том числе придумала какие – то молитвы, иконы, которых в изначальном буддизме не б ыло). Таким образом, в «современном буддизме» мы видим впихнутую в него греко – римскую любовь, что, несомненно, является деформацией. Ну а греко – римская любовь для мужского сознания – это одержимость анимой, которая в определенные моменты захвачена различными аффективными символами коллективного бессознательного и не более того. А из этой самой любви вырастает гуманизм ( потому – как аниме постоянно нужен новый источник бессознательного благодаря которому появляется одержимость, а посему уничтожать ничего не стоит даже патопсихологические феномены, так как любое такое уничтожение лишает аниму источника одержимости, без которой она не существует ) и психологическая толерантность.

Ну и, в-третьих, Буддизм в отличие от остальных религий (хотя его и не считают религией, но для нас это не так важно, ведь мы рассматриваем все духовно – религиозные учения, как психические феномены, создающие определенные виды функционирования пространства, которое под этим учением преобразуется в определенную систему ) имеет четкие границы, которые конечно современный человек не хочет замечать. Заданы эти границы собственно самим Буддой, который заявил примерно следующее ( если конечно я не ошибаюсь и данный источник верный, хотя по логике, которой оперировал Будда данное утверждение кажется вполне действительным ) – мое учение просуществует для человека 500 лет, а затем его не будет ( для современной культуры, которое является по сути бессистемным хаосом такое утверждение трудно понять ). Как раз эти 500 лет это и есть золотой век Буддизма, который принес ему воин Будды – Ашока. А вот все, что было дальше это по сути христианизированный, поддавшийся искажению со стороны греко – римской культуры буддизм. В этой связи необходимо заметить, что многие люди, интуитивно тянущиеся к буддизму (которые поэтому нуждаются именно, что в нормальном не искаженном буддизме, каким его теперь и подают современному человеку ) подвергаются явной деформации со стороны «современной версии данного учения». И посему вероятно, что им следовало бы смотреть только в первые 500 лет развития Буддизма, потому – как то, что было дальше это уже не буддизм, а облегченная версия дионисийства (которая постоянно еще мощнее нагружается установками матриархальных психических пространства ). И потому, тем, кто связан с Буддизмом, наверное, стоит пересматривать искаженные взглядами греко – римской культуры отношение к ярости, агрессии, убийству патопсихологического материала ( ведь все это связано с золотым веком буддизма и Ашокой) и к любви по Христианскому образцу, которая, по сути, есть одержимость и эмоционально – аффективная привязанность к сетям сансары.

В конце данного исследования посвященного в первую очередь доказательству того, что внутреннее психическое убийство является зачастую необходимым психическим ресурсом, я хотел бы отметить только два вывода.

1) В ходе данного исследования, которое с символической точки зрения рассматривало функционирование интровертного мужского сознания, можно прийти к выводу, что интровертное мужское сознание не является частью одной системы с экстравертным мужским сознанием. Экстравертное мужское сознание, является психическим продуктом Христианства, как психического феномена и прочих родственных ему матриархальных психических пространств. Интровертное же мужское сознание имеет явно не матриархальную психическую сущность, посему рассматривать его под тем же углом зрения неверно. Как точно называется то бессознательное измерение, из которого зарождается интровертное мужское сознание сказать трудно, но предположительно оно имеет явную связь с Германской, Кельтской культурой. На мой взгляд, очевидно, что интровертное мужское сознание очень мощно связано в первую очередь с Богом Воданом/Одином, с Буддизмом и с некоторыми другими учениями Востока. Интровертное мужская психика опирается в своем развитии не на аффективно – эмоциональную одержимость бессознательными энергиями ( как- то происходит в матриархальных психических измерениях ), а на постоянное развитие сознания, которое в противовес экстравертному не стремиться подавлять бессознательные слои психики и отщепляться от них. Вследствие того, что интровертная мужская психика родом из бессознательного пространства, где не властвует подробно рассмотренная нами полюсная отщепленность, доминирующая, в том числе Христианстве, как психическом феномене, то именно сознанию должна принадлежать ключевая роль в индивидуации/развитии духовного/психического потенциала. Вследствие этого психологические теории, базирующиеся на детско – родительских отношениях ( конечно речь в данном случае идет и о школе переноса – контрпереноса «Юнгинианства »), инцестуозности, гипнотерапевтическом подходе ( то есть все те теории, которые снижают роль сознания, увеличивая полюсную расщепленность ) и т. д. для интровертной мужской психики не подходят, и может быть даже наносят ему значительный вред. Мужская психика, функционирующая по интровертному образцу, не имеет большого авторитета перед родительскими фигурами ( как-то же самый Будда ). Интровертная мужская психика пытается создать для себя четкие границы и такие операции, как смешение с архетипами коллективной психики, которое широко распространено в современной культуре ( во многом благодаря алхимии и популяризации ее с помощью психологических школ ) вредны для нее и расщепляют ее. Можно предположить, что интровертная мужская психика в своем функционировании развивается вокруг трех составляющих ( Может быть здесь имеется связь с Триглавом – по типу тесной взаимосвязи трех Богов в одной системе координат. Упоминание о Триглавах очень часто можно найти, исследуя до Христианскую эпоху человечества .). Во – первых вокруг самопогруженности, самосозерцания, самоисследования – интроверсии, в результате чего механизм под названием проекция отпадает и внешний мир и особенно человек ближний не нагружаются собственными психическими содержаниями и в данном случае мы не видим перед собой дионисийской каши, в которой все смешивается в единое, но бессистемное «целое». Необходимо отметить, что интроверт может использовать проекцию ( познавая себя через своего ближнего ), как ведущий механизм функционирования психики особенно на ранних этапах своего развития, то есть в детстве и в том числе под воздействием среды, подталкивающей его к такому образу функционирования психики, доминирующего в данной социальной среде. Однако такой механизм для него не эффективный и может вызывать подавленность, депрессивность, так как при проекциях происходит смешение с коллективной психикой, которое разрушающе по своей сути для интроверта. При таком образе познания себя интроверт может превратиться в ярого нигилиста, раскритиковывая окружающую действительность. Такое поведение по своей сути является защитным механизмом, при котором интроверт не имея или ни видя возможности жить без проекций, оберегает себя от них ( от погружения в Дионисийскую кашу/психический хаос ) отрицая окружающий мир.