Полина Боттичелли - Художник должен быть счастливым

Одним словом, невозможно было не влюбиться.

Маме, наверное, тогда было 19 лет.

– Мы начали общаться, говорили обо всём на свете, гуляли почти до утра, при этом мой несчастный ухажёр плёлся сзади, – с мечтательной улыбкой рассказывала мама.

– Я помню, что испугалась тогда. До него мужчины всегда были для меня чем-то несущественным. Тут же я почувствовала, что это что-то очень сильное. Телефонов тогда не было, а адрес я ему не сказала.

Через месяц он пришёл ко мне домой полностью лысый и без бороды. Я еле узнала его! Он нашёл меня через своего знакомого милиционера.

Они очень быстро решили пожениться, тайком ото всех. Просто пошли и расписались.

Потом у них родилась моя сестра. Они стали жить в деревне, и уже там зачали меня.

Мама говорила, что они с папой понимали друг друга без слов. Например, он за едой всегда читал книгу. Однажды маме хотелось с ним поговорить, и перед ужином она спрятала книгу на антресолях.

– Он зашёл, сел за стол, поискал глазами книгу. Не найдя её, он посмотрел на меня. Ни слова не говоря, подвинул стул, встал на него, и уверенным движением достал книгу с антресолей. Как будто точно знал, где она!

Мой папа читал очень много книг. Про охоту, про животных, про шаманизм и про путешествия. И кучу специальной литературы. Я тоже читала его книги.

Я обожаю слушать мамины рассказы про их совместные приключения в тайге.

Папа был настоящим благословением для всей нашей семьи.

Несмотря на то, что она сильно любила папу, её багаж из прошлого очень часто не давал ей быть счастливой. Она орала на него по пустякам, пыталась его бить, а папе как будто было не больно, как будто он был неуязвим.

Помню, однажды мама набросилась на него с криками и обвинениями и стала лупить кулаками в грудь, а он обнял её крепко и скомандовал нам с сестрой:

– Девчонки, тащите скакалку, сейчас мы её свяжем! И всё превращалось в весёлую игру, и мама начинала смеяться. Она была такой женственной рядом с ним!

«Даже нефрит дробится.

Даже перья Кецаля рвутся», – писал поэт древности.

Все, кто встретились, – расстанутся.

Не легко было маме расстаться с папой. Месяцами она ухаживала за его телом, которое постепенно иссыхало. Она боролась с пролежнями, кормила его через зонд, вызывала всё новых целителей и медиумов. Ребята из «Розы мира» говорили, что видят, будто он поправится и будет ходить. Не сбылось.

Я помню, она изменилась. Раньше она была строгой, но когда папа разбился, она стала к нам мягче, добрее. А на третий год завела роман с реаниматологом.

Мы жили в неблагоустроенном деревянном доме. Мама работала учителем и растила одна двоих детей. Маленькая зарплата. Крошечное пособие по утере кормильца. Она сама шила нам и себе одежду, продолжала украшать дом и стремилась-стремилась-стремилась вылезти из нищеты.

Она дала нам образование: я окончила художественную и музыкальную школу, сестра только художественную, но в музыкалку она тоже ходила. Ещё мы ходили в разные бесплатные кружки.

Она делала для нас очень много, и наверное, от такой жизни она стала черстветь.

Материальное благополучие вышло на первое место, а отношения с людьми, искусство, это отодвинулось. Она остригла свои прекрасные волосы. Много раз заводила романы, но, мне кажется, не была счастлива ни с одним из мужчин.

Мужчины до сих пор вьются вокруг неё, она всё ещё хороша собой и выглядит гораздо моложе своих лет. Она очень яркая и талантливая.

Я люблю её, но ничего сейчас не могу для неё сделать.

Перед отъездом я написала ей такое письмо:

Мама, привет.

Я вижу, что в нашем семействе много гордости. У бабушки, у тебя, у меня, у сестры.

Гордость в том, что мы не просим друг друга о помощи, когда мы в ней действительно нуждаемся.

Сейчас я пытаюсь переступить через свою гордость и прошу тебя понять меня. Я не требую помощи, но я просто попытаюсь тебе объяснить, в какой я сейчас ситуации.

Долгое время я искала счастья в партнерстве, в том теплом чувстве, которое дает мужчина, когда восхищается тобой и хвалит тебя, поддерживает, когда тебе грустно или страшно, верит в тебя и твой талант.

Словом, дает то, чего я не получаю в семье.

Сейчас я общаюсь с мужчиной, у которого трое прекрасных детей, он каждый день проводит с ними массу времени, а младшая дочка живет с ним. Он хочет еще детей, и мы друг к другу очень тянемся. Он купил мне билеты, чтобы я приехала к нему в Испанию. Я начала делать визу, но натолкнулась на препятствия, хотя, может быть, мне все-таки удастся исхитриться и получить визу вовремя, и билеты не пропадут. Если они пропадут, то мы с ним увидимся только в конце января, когда он будет проезжать через Сибирь.