Евгений Черносвитов - Акафист Григорию Распутину

В Покровском так и сочли – Распутин черт. В странствиях своих познался с нечистой силой. А сам Григорий Ефимович думал – святой я, пойду в старцы, пойду по святым местам и наследника спасу. «Святой черт» – это Распутин сам подсказал монаху Илиодору…

…В 1911 году, когда посетил он Киево-Печерскую лавру и другие святые места, а было это его внутренней, духовной потребностью, он написал «письма к царям» и озаглавил: «Григорий Распутин. Мои мысли и размышления. Краткое описание путешествия по святым местам и вызванные им размышления по религиозным вопросам». Вот что было там.

Я прибыл в святую лавру из Питера и назову светом Питер, но свет этот гонитель мыслей на суетный мир, а в лавре свет светит тишины (не свет, но покой – основное в мировоззрении дохристианской Руси – Е.Ч.). Когда опускает матерь божию, и пение раздается «Под твою милость прибегаем», то замирает душа, и от юности вспомнишь свою суету сует и пойдешь в пещеры и видишь простоту, нет ни злата, ни серебра, дышит одна тишина, и почивают угодники божии в простоте без серебряных рак, только простые дубовые гробики. И помянешь свое излишество, которое гнетет и гнет и ведет в скуку. Поневоле помянешь о суете жизни.

Горе мятущимся и несть конца.

Господи, избавь меня от друзей, и бес ничто. Бес в друге, а друг – суета.

И увидел пещеры дивные, чудеса чудес. Как их бог благословил, как же нам не верить, поневоле вздохнешь. Они в диком камне, сама рука божия творила их, и укрывались там иноки от нашествия инородцев.

Тяжелые воспоминания о мучителях иноплеменниках, но в настоящее время большее мучение, брат на брата и как не познают своя своих. Поэтому и мучения более тяжелые. Обида берет. Потому я уверен, что венцы будут ближе к лицу божию от этих мучителей в настоящее время. Тех мучили инородцы, а теперь сами себя, наипаче батьки-батьков, моиахи-монахов, и вот слово божие на нас, брат на брата и сын на отца, конец приближается.

И увидел Иова в пещерах Печерских, где его конурочка тесная-претесная, и несет ароматом благоухания.

И за что несет. Очень просто, за то, что не избрал себе чертог, а возлег в яслях убогих и терпеливо и покойно перенес свою тесноту, а нам хоть бы в простоте и в роскоши перенестись духом в его тесную конурочку и попросит его молитв, и господи не откажет его святым молитвам, и мы будем участниками с ним одесную отца, а высказать о его терпении невозможно, сами книги не вместят…

Дивная Почаевская лавра. Что меня удивило? Во-первых, увидел я людей божиих и возрадовался богомольцам очень, что нашел я истинных поклонников, тут явился страх в душе, и наука искания бога, как они собирают жемчуг истинный, а потом увидел и матерь божию, и объял меня страх и трепет, и получил тишину и заметил в себе кротость. После всякой святыни прибавляется дорогой жемчуг смирения.

И вот я вступил в собор, и обуял меня страх и трепет. И помянул суету земную. Дивные чудеса! Где сама матерь божия ступила своим следом, там истекает источник сквозь каменную скалу вниз пещеры и там все берут воду с верой, и нельзя, чтобы не поверить.

О, какие мы счастливые русские люди и не ценим и не знаем цены чудесам! Горе православным христианам, что мы не хотим их посмотреть, и лень съездить, а едем заграницу смотреть разные горы, но ведь мы смотрим на них, как на роскошь, а не как на божие создание…

…И еще рассказал мне Григорий Ефимович о своем казанском чуде.

Первый на фото подросток – Антон Новых – племянник Григория Распутина, конокрад, милостью Николая II – граф Новокрещенов, муж княгини Марии Алексеевны Ухтомской.

Шестнадцатилетней отдали свою дочь богатые купцы Казанские Уральскому заводчику Вениамину Перетягину в жены. Это был с обеих сторон удачный брак и свадьба была знатная. Долго люди ее помнили. Речь идет о купчихе Яблоковой, которая в одну ночь потеряла все свои волосы, когда собственные рабочие бросили Вениамина (Веньку) в доменную печь с расплавленным чугуном. Детей у них еще не было, а родители Яблоковы уже умерли своею смертью. Вернулась она с Урала в Казань и зажила несчастно и уединенно, и горе свое, и стыд свой – безволосая! – от людей пряча. Редко выезжала со своим старым и глухонемым кучером за город на лошадях.