Евгений Черносвитов - Сага о Белом Свете. Порнократия. Книга третья. Часть первая

Редактор Екатерина Александровна Самойлова

Иллюстратор Оксана Альфредовна Яблокова

© Евгений Черносвитов, 2017

© Оксана Альфредовна Яблокова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-6524-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Who belonged to no one, who belonged to everyone». 1 1 Кто не принадлежит никому, тот принадлежит всем.

Памяти моих учителей и друзей: двух великих дальневосточников – Всеволода Петровича Сысоева, который сделал из меня таежника и научил ловить тигров, и Владимира Дмитриевича Климова, который научил меня жить в тайге, как в родительском доме и сделал меня профессиональным геологом. Всему остальному я, в большой степени, обязан Жаку Лакану.

Порнократия, как и демократия – формы правления государством, известные еще в Древней Греции. Πορνοκρατία, то есть – правление проституток, период в истории римского папства (Х век), когда власть находилась под контролем «блудниц». Порнократия (система) – название формы политического устройства государства…

В оформлении обложки использована картина «Марина Черносвитова» художник Василий Павлович Флоренский. Митки. 1990 год.

Поясню. Преамбула может содержать информацию, не подходящую ни для какого раздела книги, если создание для неё самостоятельного раздела невозможно или нецелесообразно. Преамбула является одной из важнейших частей статьи (книги), ибо, с нее начинают читать статью или книгу, большинство читателей…

….К каждому тому «Саги…» и даже к ее части у меня своя преамбула. И это несмотря на то, что я точно не знаю, что это понятие обозначает и откуда происходит? Больше того, я сам не могу ухватить смысл этого понятия! В разных источниках в отношении преамбулы нетрудно заметит ее противоречивое определение. Так, например, в юриспруденции преамбула это и закон, и обычай, даже если это обычай беззакония. Для меня «преамбула» это впечатление, вызванное чем-то реально со мной, а не с героями «Саги…», происшедшее. И, продолжая интенсивно работать над Третьим томом «Саги…», сейчас я нахожусь в состоянии раздвоенности: я последовательно развиваю и кладу на лист содержание Саги (сюжет и персонажи мной давно обдуманы и передуманы), правда, название третьего тома изменилось – вместо «Гало» теперь будет «Обычный день». Я изменил название не по своей охоте… Конечно, содержание сохранится, но слегка изменится. Так вот, параллельно миру Саги у меня появился «мир», вызванный сегодняшней находкой на помойке. Да, на нашей, завидовской помойке я нашел изящной и простой работы ящик, предназначение которого определить не могу. Кустарной работы, где детали до микрона, наверное, подходят друг другу и абсолютно симметричны. Рядом с ящиком стояла железная кровать с изношенным пружинным матрасом. Баки помойки были пусты, вероятно, их очистили накануне, прямо перед тем, как привезли на свалку ящик и кровать… Вот я и начал думать, что ящик сделал в ручную, еще старыми столярными инструментами, старик с волшебными руками. И это, ящик не известно для чего, был его последним изделием, он умер. Жил, вероятно, одиноко в покосившемся старом-престаром домишке, который сейчас «бульдозер» нового времени, сдвинул в лес. Возможно, еще несколько лет назад этот домик был на две-три улицы от кромки лесного массива. Но, старики умирают. Детям дома предков не нужны, ну, а лес быстро вырубается… Я не преувеличиваю! С домом, в котором я это пишу это, слева дом только снаружи на дом похож. А, некогда роскошный и всегда ухоженный садовый участок, давно превратился в дремучий лес! Соседи один за другим умерли (родители), а дети даже хоронить их не приехали. И то, не ближний Свет! Старший брат в Анадыре засолкой рыбы промышляет. А, младший – в Нью-Йорке книги пишет.

Да, почему я решил вывесить эту преамбулу к еще не написанному тому? Да потому, что, не зная, для чего ящик дедуля сделал, я не знал, куда его повесить! И, повесил в спортзал. Сейчас у меня там все, чему места в доме нет, ибо на лето спортом я занимаюсь в своем лесу… Ящик очень тяжелый для своих размеров. Какая-то тяжелая древесина. Вероятно, наша, завидовская белая береза. Особое дерево: гвоздь не просто вбить. Сверлить – сверла ломаются.

Вот отсюда и возникла, собственно, эта преамбула! Дело в том, чтобы повесить тяжелый ящик на стену в спортзале, мне сначала нужно просверлить в стене под большие гвозди дыры. А инструмент у меня отцовский, то есть, послевоенный. Дело в том, что в 1946 году мой папа «ходил» чуть ли не во врагах народа! Профессия у него одна – летчик, военный летчик. К работе его не допускали, вот он и начал столярничать и слесарничать. Руки у него, «барчука», были «золотые»….Как папа попал во «враги народа» – моя дочь, Катя Самойлова, написала рассказ «Суси и гейса». В разных местах опубликовали, в том числе в книге за авторством еще моей жены и моим: «В этом мире несчастливы…»