Ирина Берлянд - Сознание дошкольника

Мы выделяем феномен сознания ребенка «от 2-х до 5-ти», или немного раньше — от 1,5 до 5 лет. Эти границы, несколько отличные от традиционно принятой периодизации, выбраны не случайно. Попытаемся обосновать эти границы.

Сознание, как было показано, определяются способностью ребенка встать по отношению к себе на внешнюю позицию, отделить себя от мира. Ребенок второго года жизни уже отделяет себя от взрослого, от предмета своих действий, от самих действий. Это связано с переходом к активной речи, с бурным развитием воображения, сказочного видения мира, наконец, с необычайным расцветом игры. Надо сказать, что эти проявления возраста не просто сосуществуют, но взаимопредполагают друг друга, образуют единый возрастной узел.

Выделение ребенком себя из погруженности в ситуацию, из непосредственной связи со взрослым, оформление внутреннего плана его «Я» связано у ребенка с появлением нового достаточно отчетливо выраженного плана: наряду с тем, что есть, возникает в его жизни возможная ситуация, воображаемый план. Он оказывается в состоянии проигрывать вот в это мгновение то, что отделено от него большим временем, огромным расстояниями. «Речь, — пишет Л.С.Выготский, — позволяет внести в ситуацию нечто такое, чего в ней непосредственно не содержится, и всегда мы можем сказать на словах что-либо, расходящееся с данной ситуацией»12. Таким образом, нижняя граница рассматриваемого периода характеризуется отделением от матери, нарушением жесткой связи со взрослым, обслуживающим младенца, выделение ребенка в этой связи в качестве самостоятельного существа, могущего с собой общаться, общаться с людьми «на равных».

Конечно, выделение себя, отличение общения с собой от общения с другими людьми — процесс сложный и длительный для ребенка. Поэтому трудно говорить о чисто ситуативном поведении его уже на втором году жизни. Процессы несовпадения с собой и с ситуацией (это предмет особого рассмотрения) начинают совершаться в период раннего детства (скорее всего в возрасте 1,5–2 лет), но не являются явно выраженными.

Думается, что не просто в сдвигах в сфере речевого общения ребенка, но и в появлении особого характера деятельности дошкольника — именно детской игры — кроется возможность внеситуативного поведения, свободы по отношению к другому, отлета от видимого и слышимого.

Язык и игра образуют некое противоречивое единство в этот период. Их появление вместе отнюдь не случайно. Тут важно и появление некоторых особенностей самой речи дошкольника.

Момент игры, подчас вначале только намечающийся, существенно важен для понимания детской речи и ее связи с развитием сознания ребенка. В игре создается образ действий (изображение действия), что ведет к отделению ребенком себя от действия. Для языка и игры характерны феномены условности.

Существует, однако, мнение, опирающееся на известные эксперименты Ж.Пиаже, «что ребенку в игре и в речи чуждо сознание условности, произвольности соединения знака и значения»13, что слово для ребенка — одно из свойств вещи, что «ребенок не открывает связи между знаком и значением в самом начале возникновения речи и долгое время не приходит к осознанию этой связи»14. Действительно, на прямой вопрос со стороны экспериментатора, почему данная вещь называется данным словом, ребенок указывает на свойства вещи, на предложение переименовать вещи — отвечает отказом. «Не соглашаться с тем, что можно было бы пол назвать стаканом «по нему нельзя ходить будет», отказывается переменить значение слова «стол» и «лампа», потому что «на лампе нельзя будет писать, а стол не будет гореть»15. Но при наблюдении за ребенком обнаруживаются и другие явления.

Ребенок, начавший овладевать речью, начинает «играть» со словом, с его звуковым материалом. Многочисленные примеры такого поведения приводит К.И.Чуковский. Дети изобретают новые слова, строя посредством их неожиданные, но всегда свои образы: — Я сижу и отмухиваюсь.

— Вы и шишку польете? — Да.

— Чтобы выросли шишенята? — Мама, я такая распутница.

(И показала веревочку, которую ей удалось распутать.)16 Ребенок говорит: Вместо «термометра» — «теплометр», «парикмахера» — «вихмахер», «бормашины» — «больмашина».

«Образность» встречается на каждом шагу: — В Анапе жарко, как сесть на примус.

— Ты же видишь, я вся босая17. Дети играют, экспериментируют с грамматическими формами: — Мы сплям? — Не.

— Мы сплим? — Не.

— Мы сплюм? — Не.