Гретхен Рубин - Сильные слабости. Как превратить свои минусы в плюсы и стать счастливой

Кроме того, «бунтарь» с гораздо большей вероятностью будет делать то, что доставляет ему удовольствие. Имея дело с ребенком-«бунтарем» (и, разумеется, большинством детей вообще), полезно сделать желательную деятельность как можно более увлекательной. «Чтобы приучить сына чистить зубы, – вспоминал один отец, – мы придумывали игры. Он играл роль ветеринара, который чистит зубы медведю, или механика, который промывает мотор». Ребенку-«бунтарю» могут нравиться и трудности: «Спорим, ты не сумеешь собраться меньше чем за две минуты? Ну что, побьешь свой прежний рекорд?»

Полезный пример подхода к ребенку-«бунтарю» приведен в одной из моих любимых книг – «Эти счастливые золотые годы» Лоры Инглз-Уайлдер. Лора, которой всего шестнадцать лет (между прочим, она «скептик»), преподает в школе, и один из ее учеников, Кларенс, – «бунтарь», который отказывается учиться. Он терпеть не может, когда ему говорят, что он должен выполнять домашнее задание, и не подчиняется, несмотря на то что он умный мальчик, который хочет учиться.

Когда Лора просит у родителей совета, Ма замечает: «Лучше не пытайся заставлять его что-то делать, потому что все равно не сможешь». Тогда Лора меняет подход. Раздав другим ученикам задания, она говорит ему: «К тебе это не относится, Кларенс; слишком большое для тебя задание… Как думаешь, сколько ты сможешь выучить? Трех страниц будет не слишком много?»

Таким образом Лора решает две задачи. Во-первых, она предоставляет выбор Кларенсу и дает ему свободу. Во-вторых, она бросает ему именно такой вызов, на который часто реагируют «бунтари». Когда она вслух предполагает, что он не справится с тремя страницами, и когда другие ученики начинают обгонять его в учебе, он думает: «Я ей покажу!» Не прошло и недели, как Кларенс нагнал остальную часть класса.

Чрезвычайно важно помнить, что «бунтарям» должно казаться, будто они делают то, что хотят сами, а не то, чего хотят от них другие. Один «бунтарь» писал: «Если вы приказываете мне что-то сделать, я чувствую себя вашим пленником. Но если вы говорите мне: «Вот четыре возможности, решай сам», – то есть вероятность, что я выберу какую-то одну из них».

Я заметила, что у детей-«бунтарей», похоже, складываются необычно близкие отношения с бабушкамии дедушками. Может быть, в общении со старшим поколением эти дети находят радость тесных семейных связей, сопряженную с меньшим количеством ожиданий.

Поскольку взрослым «бунтарям» понятна бунтарская точка зрения, им может быть легче воспитывать ребенка-«бунтаря». Одна мать-«бунтарка» писала: «Моя четырехлетняя дочка – тоже «бунтарка». Она обожает принимать решения и делать выбор – не только за себя, но и за всех нас. И я прекрасно это понимаю, поэтому позволяю ей самой выбирать одежду себе, выбирать одежду мне, высыпаться по утрам, не требуя вовремя являться в садик, есть спагетти на завтрак и яйца на ужин». Разумеется, у этого сочетания есть и трудности. Одна подруга-«бунтарка» со вздохом говорила мне: «Когда мы обедаем в ресторане, я не хочу говорить сыну, чтобы он перестал выдувать горчицу из соломинки на стол. Я сама хочу это делать!»

Как и во всех прочих случаях, распознавая тенденцию, мы можем намного эффективнее коммуницировать с ее носителем. Не важно, насколько сильна наша любовь к нему: если мы не понимаем, как достучаться до человека, наши самые благонамеренные слова и поступки могут пропасть втуне.

Тенденция «бунтаря» может создавать настоящие проблемы в области здоровья.

Поскольку «бунтари» сопротивляются указаниям, многие стратегии, которые хорошо работают с «поборниками», «скептиками» или «должниками», могут оказаться контрпродуктивными для «бунтаря». Этот паттерн расстраивает людей, пытающихся помочь «бунтарю» с проблемами здоровья; благонамеренные советы, подбадривание, напоминания и упреки способны побудить «бунтарей» делать прямо противоположное тому, что может принести им пользу. Даже сама болезнь может казаться им «врагом», которому нужно сопротивляться. Например, один «бунтарь» объяснял:

«У меня диабет 1 типа, и мне трудно смириться с тем, что эта болезнь контролирует мое самочувствие и поведение. Я знаю, что мне следовало бы следить за собой и «брать диабет под контроль», а не считать, что это он меня контролирует; но это просто не укладывается у меня в голове. Я почти никогда не проверяю уровень сахара в крови, я спорадически принимаю быстродействующий инсулин (мне не нравится питаться по расписанию!), я сто лет не был у своего эндокринолога, так что на самом деле даже не знаю, каковы мои биохимические показатели».