Ирвин Ялом - Все мы творения на день и другие истории

Спустя неделю Жустин пришла ко мне в кабинет со сложенным листом бумаги в руках.

— Прошлой ночью мне приснился сон, а, прочтя ваши работы, я знаю, что вы особое внимание уделяете снам. Этот сон разбудил меня в четыре утра. Я думаю, это имеет какое-то отношение к вам.

Она развернула лист.

— Это только фрагмент, я не смогла запомнить большую часть… Я иду по дороге и взбираюсь через окно в большую темную комнату. Каким-то образом эта дорога напоминает мне дорогу в ваш кабинет, но во сне события разворачиваются ночью, и я плохо вижу. Как только я вхожу в комнату, я прячусь за очень маленьким креслом и жду. В руках у меня оружие. Неожиданно я замечаю, что кресло исчезло. Кто-то его отодвинул, и теперь меня хорошо видно, я абсолютно беззащитна. Я испугана до смерти. Когда я проснулась, я взмокла от пота.

— У вас есть какие-нибудь догадки по поводу этого сна?

— У меня нет даже предположения, с чего начать. Как мы поступим?

— Поскольку у нас осталась только эта последняя встреча, то у нас нет времени исследовать его глубины, но в целом я бы попросил вас подумать об определенных частях сна и просто высказывать спонтанные ассоциации. Другими словами, перечисляйте вслух, дайте своим мыслям литься свободным потоком. Но, принимая во внимание недостаток времени, давайте сначала я помогу вам. Я сразу обратил внимание на место сна. Вы говорите, что он напоминает дорогу к моему кабинету. Более того, сон приснился накануне назначенной нами встречи. Есть какие-то соображения?

— Это точно была дорога к вашему кабинету. Я могла слышать хруст гальки под ногами, как по дороге сюда. Но окно и очень большая комната — они мне не знакомы. Большая комната, может быть, съемочная площадка? Я не знаю, откуда это взялось.

— А потом вы пытаетесь спрятаться, но при этом выбираете очень маленькое кресло, которое не кажется достаточным укрытием. А потом и оно куда-то исчезает. Итак, вы в моем кабинете, и неожиданно ваше укрытие исчезает. О чем это заставляет вас задуматься?

— Я вижу, к чему вы клоните. Я здесь, в этом кабинете, и мое укрытие отодвигают так, что я не могу спрятаться и очень напугана.

— Вы говорите, что ваше укрытие убрали, но вы сами его убрали, когда приняли решение прийти ко мне.

— Это было сложнее, чем я думала. Я не могла или не пряталась от вас и пришла с открытой грудью.

— «С открытой грудью»?

— Я не это имела в виду… — вспыхнула Жустин. — Я имела в виду, что сняла тяжесть с груди.

Странная оговорка, и, возможно, с перегруженным значением, но уже не было времени изучать её в эту последнюю встречу. Я сделал пометку и отложил в долгий ящик, на случай если Жустин решит вернуться к более длительному курсу лечения, и ответил:

— Другой аспект сна — это то, что действие происходит ночью, вы тайком проникаете через окно и прячетесь внутри. Мне интересно, не может ли это указывать на необычный способ, с которым вы обратились ко мне. Встреча на поминках Астрид и последующая запись на прием — это не то же самое, как прийти ко мне в кабинет через обычную дверь. И затем вы убедились, что курс будет состоять всего из нескольких встреч.

— Да, всё верно, я понимаю, о чем вы говорите.

— Но я продолжаю думать о том пистолете, который вы принесли с собой. Какие у вас есть соображения на этот счет?

— Я ничего не говорила о пистолете. Я сказала, что у меня было оружие.

— Скажите мне, вы все еще можете представить этот сон, закрыв глаза?

Жустин закрыла глаза, и показалось, что она заснула: «Верно, он все еще в моей голове. Я вижу его, он немного померк, но я вижу, что у меня оружие, и это определенно не пистолет. У меня в руках что-то большое, весомое. Это базука, о, нет-нет, это атомная бомба». Она открыла глаза и потрясла головой.

— Очень много чувств в этом эпизоде. Оставайтесь в них, продолжайте. Что еще можете сказать об этом гигантском оружии?

— Сон говорит, что я опасна.

— Скажите больше об этом чувстве опасности, которое вы несете.

— Правда заключается в том, что я опасная. Злобная. Я полна злости. Плохие, злые мысли обо всех людях роятся в моей голове. Поэтому я держусь подальше от людей. Именно поэтому я так одинока.

Минуту или две мы хранили молчание. Время прошло. Я какое-то время сомневался, пока формулировал то, что хотел и должен был сказать ей.

— Есть кое-что, что я хотел бы сказать вам. Я сомневался до этого момента из-за того, что это касается нарушения врачебной тайны. Во время лечения Астрид рассказала мне кое-что, и в обычной ситуации я никогда бы не стал рассказывать то, что мне рассказал пациент. Но возможно, вам будет очень важно услышать это. Только поэтому я не могу промолчать. Более того, я уверен, что Астрид не возражала бы против того, чтобы я поделился с вами.