Ирвин Ялом - Все мы творения на день и другие истории

Глаза Жустин впились в меня.

— Астрид рассказывала мне о времени, когда находилась в самом тяжелом состоянии, полном ужаса, с уверенностью, что умирает, не в состоянии контролировать свои рыдания. Она ждала прихода своей семьи, когда медсестра наклонилась к ней и прошептала на ухо: «Покажи своим детям, чего ты стоишь». — Я остановился и взглянул на Жустин. Её лицо, все ее тело было смертельно неподвижно, как будто заморожено во времени. — Она не назвала мне имени, только сказала, что это была строгая медсестра, которую она очень уважала. Это были вы, Жустин? Это вы сказали ей те самые слова?

— Да, я сказала ей это.

— Астрид говорила мне, что именно эти слова, ваши слова, «поспособствовали преобразованию». Она назвала их поворотной точкой в суровом для нее испытании. Она сказала, что эти слова были самыми действенными из всех, какие она когда-либо слышала.

— Почему? Как?

— Она сказала, что они сразу каким-то волшебным образом заставили её перестать зацикливаться на себе, они заставили ее подумать о других, они дали ей чувство значимости. Сказанное вами показало ей, что, даже если она умирает, она все еще может что-то предложить своей семье; она смогла смоделировать ситуацию, как ей посмотреть смерти в глаза. Вы подарили ей бесценный подарок.

Долгое время Жустин сидела молча, а потом сказала:

— Боже милостивый! Это самая жестокая шутка. — Она посмотрела в сторону в направлении окна и проговорила, словно в трансе: — Самая жестокая шутка. Понимаете, я не прошептала эти слова на ухо Астрид. Я прошипела их. Да-да, прошипела. У Астрид было всё: палата, заполненная красивыми вазами и цветами, кольцо с бриллиантом размером с мяч для гольфа… прекрасные внуки, большая семья и друзья, собравшиеся вокруг нее. Я бы всё отдала, чтобы жить её жизнью — даже с её диагнозом. В своем бледно голубом кашемировом халате она устраивала прием для нескончаемого потока прекрасных посетителей и друзей. Её муж рассказывал мне о своей чертовой яхте сотню раз, а её терапевтом и приятелем был сам великий Доктор Ялом с кучей подписанных книг, разложенных вокруг её кровати, и, несмотря на все это, она не могла сделать ничего, только хныкать и хлюпать носом день за днем.

Она была жалкой. А я злобной, жесткой и завистливой, она довела меня до чертиков.

— И все же, несмотря на всё это, вы были единственной, кто смог ее успокоить. Она сказала: «Способствовала преобразованию». Вы изменили её жизнь. Что вы будете делать с этим новым знанием?

Жустин сидела тихо, медленно покачивая наклоненной головой.

Я посмотрел на часы.

— Наше время вышло, и я стараюсь найти путь завершить этот курс. Несмотря на все ваши самообвинения, лучшая часть вас нашла правильные слова. В конце концов, именно дела, а не мысли имеют значение. Давайте проведем мысленный эксперимент, Жустин.

Она подняла голову и уставилась на меня.

— Представьте, — продолжил я, — прямо здесь, в моем кабинете, очередь из людей, которым вы помогли, может быть даже тех, которых изменили. Очередь начинается здесь. — Я показал на точку рядом со своим креслом. — И представьте всех людей, живых или мертвых, которые благодарны вам. Вы можете увидеть людей, которых помните? Пожалуйста, очень постарайтесь.

Жустин молча кивнула.

— Я могу представить, — сказал я, — очень длинную очередь, выходящую за пределы кабинета и уходящую вниз по улице. Верно?

— Да, — сказала Жустин мягко. — Я могу их увидеть. Некоторых еще со времен работы в больнице «Майкл Риз». Я вижу и живых и мертвых, выздоравливающих и угасающих. Я вижу Астрид, стоящую самой первой в очереди, и да, очередь действительно растянулась далеко — так далеко, как только я могу видеть.

Длинная пауза и затем:

— Спасибо, это помогает. Но еще так много всего осталось. Злость не ушла. Злобные мысли остались в стороне, затаились и ждут.

— Те мысли старые, архаичные, они уходят к вашим ранним тяжелым и несчастливым дням. И вы пришли к своему гневу честно. Конечно, большая часть злобы и вины все еще связана с вашим отречением от сына, но мы оба знаем, что вы его не забыли. Все эти чувства должны быть раскопаны, изучены и в конечном счете, рассеяны. На это потребуется время и помощь опытного человека, но вы с этим можете справиться. Я уверен в этом, и, если вы захотите, я с радостью буду вашим проводником.

Жустин сидела, больше не сдерживая слез, которые катились по ее щекам. Теперь она не напоминала мисс Маркум старых дней, она стала сейчас мягче, почти миловидной, почти такой, что хочется обнять. Она задрала подбородок: