Виктор Улин - Литературный институт

Мне вспомнились эти слова по аналогии.

Чтобы прослыть сентиментальным легкомысленным неинтеллектуалом, достаточно признаться что любишь Ремарка.

Не Кафку, не Воннегута, даже не Набокова – а писателя, которого официально признают легким.

Любовь к Ремарку в моем возрасте и в наше время может быть расценена как testimonium paupertatis – свидетельство о духовной бедности, ограниченности литературных вкусов, примитивизме художественного восприятия, и прочая, и прочая…

И все-таки я очень люблю Ремарка.

* * *

Сейчас много и всуе говорят о вере в бога.

Не знаю, был ли верующим Эрих Мария Ремарк

Думаю, что нет: вера в дистиллированном виде есть удел глупцов, ханжей и слабых духом, а писатель не принадлежал ни к одной из этих категорий.

Однако в заглавиях своих произведений Ремарк прибегал к цитатам из Писания: вспомним «Возлюби ближнего» и «Время жить и время умирать».

Ведь мудрость библейская, концентрирующая знание многовековых опытов всего рода человеческого, не имеет отношения ни к вере, ни к неверию. Она – кристалл истины, сквозь который становится видной до последней черточки вся наша суетная жизнь.

«Zeit zu leben und Zeit zu sterben»…

В русском каноническом переводе эта фраза звучит как

«время раждаться и время умирать».

(Еккл. 3:2)

Но мне больше по душе « двойной » перевод, полученный через немецкий:

время жить и время умирать.

Эта фраза имеет глубочайший смысл.

Всему есть свое время и есть время каждой вещи под небом.

« Время жить и время умирать »… В эти слова укладывается вся человеческая жизнь – все помыслы и мечты: как осуществленные, так и погибшие в суетах.

Время жить и время умирать – этим измеряется все происходящее. И не случайно Ремарк дал такое название одному из своих произведений, которое мне кажется самым глубоким, самым трагичным по внутренней экспрессии в ряду его творений.

Ремарк представляет пример писателя, прошедшего жизненный путь практически всех своих героев.

Он был

– солдатом-добровольцем (« На Западном фронте без перемен » равно как почти любая другая книга),

– школьным учителем (« Возвращение »),

– органистом (частично « Три товарища », частично – « Черный обелиск »),

– рекламным агентом (« Тени в раю »),

– сотрудником ритуальной конторы (« Черный обелиск »),

– журналистом (за рамками « Черного обелиска »),

– гонщиком-испытателем автомобилей (« Жизнь займы » и отчасти все те же « Три товарища »)…

Не бесспорно мнение о том, что писатель, желающий глубоко изобразить действительность, должен непременно пережить ее самолично. Не уверен, что обязательно следует устраиваться на работу таксистом, чтобы написать убедительный роман про таксопарк. Но те не менее ясно, что крупицы личного опыта всегда помогают насытить вымышленное действие реальными деталями.

По общему объему произведений Ремарк никак не может быть отнесен к разряду « легких » авторов. Прожив долгую и весьма успешную писательскую жизнь, он оставил после себя всего 14 повестей.

(Позволю себе настаивать на такой терминологии: « роман » в западном понимании есть не что иное, как повесть в традиционном для русской литературы жанровом подразделении.)

Из этих четырнадцати 10 известны русскому читателю, а четыре (« Die Traumbude », « Station am Horizont », « Flotsam » и « Der Himmel kennt keine Gunstlinge »), кажется, до сих пор не переведены.

Всего четырнадцать повестей, что свидетельствует о серьезном, далеко не поверхностном отношении автора к своему труду.

Время жить и время умирать…

По сути дела, все эти повести, расположенные в порядке хронологии изображаемого, образуют действительно длинный роман об одной долгой человеческой жизни, тянущейся от начала ХХ века до пятидесятых его годов.

Ремарка нередко упрекают в однообразии при выборе персонажей, тем и сюжетов.

Да, действительно – читая повесть за повестью, мы постоянно встречаем уже знакомые мотивы; повторяются даже имена и биографии героев, только в одном произведении они играют главную роль, а в другом эпизодическую. Но такое свойство не кажется мне недостатком. Напротив, это подчеркивает органичную преемственность прозы немецкого писателя.

Повести Ремарка подобны наркотику: прочитав любую наугад, читатель испытывает желание узнать что-то еще о полюбившихся героях. И он всегда может взять другую книгу и уйти назад в прошлое тех же людей или шагнуть с ними в будущее. И нет конца очарованию Ремарковской прозы, и не хочется возвращаться из нее в собственную реальность.