LibCat » Книги » Наука и образование » Прочая научная литература » Николай Гоголь - Мертвые души - русский и английский параллельные тексты

Николай Гоголь - Мертвые души - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Николай Гоголь - Мертвые души - русский и английский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Прочая научная литература, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Мертвые души - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Николай Васильевич Гоголь
Жанр:
Прочая научная литература / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Мертвые души - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Мертвые души - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«…Говоря о „Мертвых душах“, можно вдоволь наговориться о России», – это суждение поэта и критика П. А. Вяземского объясняет особое место поэмы Гоголя в истории русской литературы: и огромный успех у читателей, и необычайную остроту полемики вокруг главной гоголевской книги, и многообразие высказанных мнений, каждое из которых так или иначе вовлекает в размышления о природе национального мышления и культурного сознания, о настоящем и будущем России.

Мертвые души - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Мертвые души - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

And what an accumulation of misfortunes had descended upon his head!- though, true, he termed them "suffering in the Service in the cause of Truth."	Вот какая громада бедствий обрушилась ему на голову! Это называл он: потерпеть по службе за правду.
Certainly one would have thought that, after these buffetings and trials and changes of fortune - after this taste of the sorrows of life - he and his precious ten thousand roubles would have withdrawn to some peaceful corner in a provincial town, where, clad in a stuff dressing-gown, he could have sat and listened to the peasants quarrelling on festival days, or (for the sake of a breath of fresh air) have gone in person to the poulterer's to finger chickens for soup, and so have spent a quiet, but not wholly useless, existence; but nothing of the kind took place, and therein we must do justice to the strength of his character.	Теперь можно бы заключить, что после таких бурь, испытаний, превратностей судьбы и жизненного горя он удалится с оставшимися кровными десятью тысячонками в какое-нибудь мирное захолустье уездного городишка и там заклёкнет навеки в ситцевом халате у окна низенького домика, разбирая по воскресным дням драку мужиков, возникшую пред окнами, или для освежения пройдясь в курятник пощупать лично курицу, назначенную в суп, и проведет таким образом нешумный, но в своем роде тоже небесполезный век. Но так не случилось. Надобно отдать справедливость неодолимой силе его характера.
In other words, although he had undergone what, to the majority of men, would have meant ruin and discouragement and a shattering of ideals, he still preserved his energy.	После всего того, что бы достаточно было если не убить, то охладить и усмирить навсегда человека, в нем не потухла непостижимая страсть.
True, downcast and angry, and full of resentment against the world in general, he felt furious with the injustice of fate, and dissatisfied with the dealings of men; yet he could not forbear courting additional experiences.	Он был в горе, в досаде, роптал на весь свет, сердился на несправедливость судьбы, негодовал на несправедливость людей и, однако же, не мог отказаться от новых попыток.
In short, the patience which he displayed was such as to make the wooden persistency of the German - a persistency merely due to the slow, lethargic circulation of the Teuton's blood - seem nothing at all, seeing that by nature Chichikov's blood flowed strongly, and that he had to employ much force of will to curb within himself those elements which longed to burst forth and revel in freedom.	Словом, он показал терпенье, пред которым ничто деревянное терпенье немца, заключенное уже в медленном, ленивом обращении крови его. Кровь Чичикова, напротив, играла сильно, и нужно было много разумной воли, чтоб набросить узду на всё то, что хотело бы выпрыгнуть и погулять на свободе.
He thought things over, and, as he did so, a certain spice of reason appeared in his reflections.	Он рассуждал, и в рассужденьях его видна была некоторая сторона справедливости:
"How have I come to be what I am?" he said to himself. "Why has misfortune overtaken me in this way?	"Почему ж я? зачем на меня обрушилась беда? Кто ж зевает теперь на должности? -- все приобретают.
Never have I wronged a poor person, or robbed a widow, or turned any one out of doors: I have always been careful only to take advantage of those who possess more than their share. Moreover, I have never gleaned anywhere but where every one else was gleaning; and, had I not done so, others would have gleaned in my place.	Несчастным я не сделал никого: я не ограбил вдову, я не пустил никого по миру, пользовался я от избытков, брал там, где всякой брал бы; не воспользуйся я, другие воспользовались бы.
Why, then, should those others be prospering, and I be sunk as low as a worm?	За что же другие благоденствуют, и почему должен я пропасть червем?
What am I?	И что я теперь?

What am I good for? How can I, in future, hope to look any honest father of a family in the face?	Куда я гожусь? какими глазами я стану смотреть теперь в глаза всякому почтенному отцу семейства?
How shall I escape being tortured with the thought that I am cumbering the ground?	Как не чувствовать мне угрызения совести, зная, что даром бременю землю?
What, in the years to come, will my children say, save that 'our father was a brute, for he left us nothing to live upon?'"	И что скажут потом мои дети? "Вот", скажут, "отец, скотина, не оставил нам никакого состояния!""
Here I may remark that we have seen how much thought Chichikov devoted to his future descendants.	Уже известно, что Чичиков сильно заботился о своих потомках.
Indeed, had not there been constantly recurring to his mind the insistent question,	Такой чувствительный предмет!
"What will my children say?" he might not have plunged into the affair so deeply.	Иной, может быть, и не так бы глубоко запустил руку, если бы не вопрос, который, неизвестно почему, приходит сам собою: а что скажут дети?
Nevertheless, like a wary cat which glances hither and thither to see whether its mistress be not coming before it can make off with whatsoever first falls to its paw (butter, fat, lard, a duck, or anything else), so our future founder of a family continued, though weeping and bewailing his lot, to let not a single detail escape his eye.	И вот будущий родоначальник, как осторожный кот, покося только одним глазом вбок, не глядит ли откуда хозяин, хватает поспешно всё, что к нему поближе: масло ли стоит, свечи ли, сало, канарейка ли попалась под лапу, -- словом, не пропускает ничего.
That is to say, he retained his wits ever in a state of activity, and kept his brain constantly working. All that he required was a plan.	Так жаловался и плакал герой наш, а между тем деятельность никак не умирала в голове его; там всё хотело что-то строиться и ждало только плана.
Once more he pulled himself together, once more he embarked upon a life of toil, once more he stinted himself in everything, once more he left clean and decent surroundings for a dirty, mean existence.	Вновь съежился он, вновь принялся вести трудную жизнь, вновь ограничил себя во всем, вновь из чистоты и приличного положения опустился в грязь и низменную жизнь.
In other words, until something better should turn up, he embraced the calling of an ordinary attorney - a calling which, not then possessed of a civic status, was jostled on very side, enjoyed little respect at the hands of the minor legal fry (or, indeed, at its own), and perforce met with universal slights and rudeness. But sheer necessity compelled Chichikov to face these things.	И в ожидании лучшего принужден был даже заняться званием поверенного, званием, еще не приобретшим у нас гражданства, толкаемым со всех сторон, плохо уважаемым мелкою приказною тварью и даже самими доверителями, осужденным на пресмыканье в передних, грубости и прочее, но нужда заставила решиться на всё.
Among commissions entrusted to him was that of placing in the hands of the Public Trustee several hundred peasants who belonged to a ruined estate.	Из поручений досталось ему, между прочим, одно: похлопотать о заложении в опекунский совет нескольких сот крестьян.
The estate had reached its parlous condition through cattle disease, through rascally bailiffs, through failures of the harvest, through such epidemic diseases that had killed off the best workmen, and, last, but not least, through the senseless conduct of the owner himself, who had furnished a house in Moscow in the latest style, and then squandered his every kopeck, so that nothing was left for his further maintenance, and it became necessary to mortgage the remains - including the peasants - of the estate.	Имение было расстроено в последней степени. Расстроено оно было скотскими падежами, плутами-приказчиками, неурожаями, повальными болезнями, истребившими лучших работников, и наконец бестолковьем самого помещика, убиравшего себе в Москве дом в последнем вкусе и убившего на эту уборку всё состояние свое до последней копейки, так что уж не на что было есть. По этой-то причине понадобилось наконец заложить последнее остававшееся имение.