Евгений Бульба - Биология и Буддизм. Почему гены против нашего счастья и как философия буддизма решает эту проблему

К чести физиков надо сказать, что главной задачей они видели отнюдь не усовершенствование быта. Бытовые приборы – приятное дополнение, но основной целью была попытка понять структуру материи и природу реальности. Что ж, физика достигла поразительно многого, но потерпела фиаско в главном – в создании единой непротиворечивой теории Вселенной. Главным итогом стало печальное понимание того, что, сделав невообразимый рывок, превышающий даже самые смелые планы, мы оказались перед более длинным путем, чем представлялось в начале.

Изучая строение атома, физики пришли к размерам и формам, которые лежат за границами понимания. И при всех успехах сегодня для того, чтобы понять, из чего состоит атом, используются приборы и эксперименты, которые лишь косвенно могут ответить на вопрос.

Еще со времен Демокрита физики пыталась обнаружить объективную базовую единицу материи. Сам Демокрит считал, что материя в конечном счете сводится к мельчайшим неделимым частицам – атомам. В чем-то он оказался прав, но в главном – не более, чем те, кто считал, что основа всего – огонь, вода или эфир. После тысячелетних попыток найти ответ на вопрос, как же устроена материя, сегодня ответ звучит так: материи нет (в том смысле, что нет объективной базовой составляющей). Другие версии ответа: мы не знаем и неизвестно, когда сможем узнать. Или: мы не знаем, потому что это невозможно познать. Этот шокирующий ответ проходил эволюцию разочарований. Но, как всегда бывает, в начале пути случился окрыляющий успех – открытие атома!

Физики были уверены, что они вплотную приблизились к разгадке в 1911 году, когда Резерфорд предложил планетарную модель атома. Обнаружилось, что нет единого атома. То есть нет единой составляющей – вещества состоят из разных атомов, значит, нужно искать базовую составляющую внутри атома! Они с воодушевлением попытались выяснить, что же собой представляет кирпичик материи, но вскоре оказалось, что это не кирпичик, а подвижная система, состоящая по большей части из пространства. Еще позже выяснилось, что вещества в материи практически нет (99,999999999999 % атома – пустое пространство, при этом мы точно не знаем, что собой представляют оставшиеся 0,1 ***процента) – размер ядер столь мал, что если бы не электрические поля, с большой вероятностью можно было бы пройти сквозь стену, не нарушив атомарной структуры.

Позднее выяснилось, что электрон – частица, которая формирует основное пространство атома, – нематериален. Это отрицательный заряд, распределенный на ступенчатых орбиталях вокруг ядра, – электронное облако, и хотя это облако, оно ведет себя как частица: может сдвигаться ближе или дальше к ядру только ступенчато. Оказалось, что частицы – одновременно и вещество, и невещество, то есть волна.

Используя привычную логику и всю предыдущую информацию, собранную человечеством за долгую историю, невозможно понять, как электрон может быть одновременно материальным и бестелесным, как он может быть частицей и волной. Это можно озвучить, но не понять. Он находится одновременно в любой точке той волны, которой является. То есть вся волна образуется не многими частицами, а единственной. Это не означает, что электрон может находиться в любой точке, как мы привыкли считать, а он реально находится во всех точках той волны, которой является. У этой волны есть пик (там, где ее энергия выше) и спад.

Волна определяется разным уровнем энергии в каждой своей точке. Как же может существовать волна из одной частицы? Пики и спады волны являются не распределением материи, а вероятностью нахождения в этой точке. То есть электрон одновременно находится везде, но как только мы пытаемся его измерить, в пике волны вероятность его обнаружения становится выше. Измеряя электрон, мы фиксируем его, убираем возможность его пребывания в других точках. Вам это понятно? Мне – нет!

Для исследования материи мы применяем приборы, которые показывают только последствия наших действий, но не наблюдение за материей. Для того чтобы экспериментировать с атомарными частицами, их необходимо разделить. Для этого с потреблением колоссальной энергии ученые разгоняют отдельные частицы и выстреливают ими в другие, а потом смотрят на то, что отразилось на экране. Грубо говоря, чтобы исследовать частицы, мы стреляем материей в материю и исследуем отпечатки осколков, которые из нее вылетают. Наши возможности исследовать материю ограничены приборами макроуровня, которые, исследуя микроуровень, вносят в это исследование необъяснимые эффекты.