Вячеслав Фаритов - Онтология трансгрессии. Г. В. Ф. Гегель и Ф. Ницше у истоков новой философской парадигмы (из истории метафизических учений)

Тело представлено множеством инстинктов (перспективных оценок), которые вступают между собой в отношения господства и подчинения. Более сильные инстинкты становятся доминирующими, более слабые занимают подчиненное положение. Получившаяся конфигурация является не статичной: борьба за власть между инстинктами продолжается всегда, любое достигнутое равновесие носит динамический характер. Так конституируется тело как определенная перспектива существования: речь идет здесь не о дискурсе о теле, но именно о самом теле, представляющем собой конфигурацию гетерогенных перспектив. Любое тело и есть перспектива существования и роста власти.

Ницше исследует и описывает различные способы конституирования тела. Различные перспективы, образующие тело, могут быть рассогласованы, отношение господства и подчинения между ними не установлено. Или, напротив, все перспективы могут быть подчинены одной доминирующей, которая в этом случае приобретает статус дискурсивного центра. В первом случае речь идет «слабой воле», во втором – о «сильной»: «Множественность и дисгрегированность импульсов, отсутствие связывающей их воедино системы проявляется как «слабая воля»; их координированность с преобладанием одного из них проявляется как «сильная воля»; в первом случае – шатание и отсутствие центра тяжести, во втором – точность и ясность ориентации». [360](«Die Vielheit und Disgregation der Antriebe, der Mangel an System unter ihnen resultirt als «schwacher Wille»; die Coordination derselben unter der Vorherrschaft eines einzelnen resultirt als «starker Wille»; – im ersteren Falle ist es das Oscil-liren und der Mangel an Schwergewicht; im letzteren die Präcision und Klarheit der Richtung»). [361]В первом случае на физиологическом и, соответственно, на духовном (если речь идет о человеке) уровнях имеют место болезнь, декаданс, вырождение, нигилизм. Во втором случае – здоровье, утверждение существования.

Однако трансгрессивное состояние образующих тело импульсов (инстинктов, «страстей») не всегда означает болезнь и упадок. Ницше выделяет третий тип организации дискурса тела, характеризующийся сосуществованием гетерогенных перспектив без раздора и без подчинения: «сосуществование страстей безо всякого раздора и взаимности: оно нередко бывает периодичным и тогда – коль скоро водворен какой-то порядок – тоже характеризуется здоровьем… Сюда относятся интереснейшие типы – хамелеоны; они не в разладе с собой, они счастливы и уверены в себе, но не способны к развитию – их состояния сосуществуют, даже если семижды разделены». [362](«Das Nebeneinander, ohne ein Gegeneinander und Füreinander zu sein: oft periodisch, und dann, sobald es eine Ordnung gefunden hat, auch gesund… Die interessantesten Menschen gehören hierher, die Chamaeleons; sie sind nicht im Widerspruch mit sich, sie sind glücklich und sicher, aber sie haben keine Entwicklung, – ihre Zustände liegen neben einander, wenn sie auch siebenmal getrennt sind»). [363]

Таковы три основных способа конституирования дискурса тела: раздор, доминирование и сосуществование. Все три варианта являются универсальными способами бытия или жизни. Свои преимущества есть у каждого способа: даже раздор и болезнь могут быть путем к более высокому здоровью, к более сильной и монолитной конфигурации. Раздор, брожение и трансгрессия являются даже необходимым предусловием формирования созидающей воли и возникновения сверхчеловека: «Я говорю вам: нужно еще носить в себе хаос, чтобы родить танцующую звезду. Я говорю вам: в вас есть еще хаос». [364]

Все живое есть определенная перспектива, а точнее – определенная конфигурация перспектив. Особенностью человека является то, что у него возникают перспективы, организованные на базе сознания. В первую очередь здесь следует выделять мораль, которая представляет собой универсальную «дискурсивную формацию», систему оценок, признаваемую строго обязательной и необходимой для всех (для всех представителей одного общества). Мораль есть система перспектив, которым должны подчиняться все. Такой императив обусловлен не тем, что в моральном дискурсе представлена какая-то истина. Власть морального дискурса обусловлена необходимостью сформировать единое и общеобязательное пространство смыслов и оценок, которое превратит людей в «приверженцев великой совокупной веры» («die Gläubigen des grossen Gesammtglaubens»): «He истина и достоверность оказываются антиподом мира помешанных, но общность и общеобязательность какой-либо веры, короче, отсутствие своеволия в суждениях. И величайшей работой людей было до сих пор достичь единодушия во взгляде на множество вещей и наложить на себя узы закона этого единодушия – все равно, истинны эти вещи или ложны». [365]Так конституируется пространство согласия и взаимопонимания, конституируется общность, точнее, сама возможность какого бы то ни было общества. Ибо перспективы, порождаемые сознанием, в отличие от инстинктов, характеризуются чрезвычайной многообразностью и своеобразностью, подвижностью и преобразуемостью. Не будь этой воли к усреднению, упрощению и созданию совокупной веры, мы бы жили не в одном мире, но во множестве миров, между которыми не было бы точек соприкосновения. Такой способ существования привел бы к преждевременной гибели человечества – этого слишком рискованного и склонного к авантюре вида животных. Чрезмерная доза сознательности губительна для человечества. Поэтому перво-наперво необходимо противонаправленное движение, затемняющее сознательность и формирующее некое усредненное пространство общности и солидарности. Так возникает стадная мораль, так возникает стадный человек – вовсе не изначальная данность, но продукт длительной работы и коллективных усилий, направленных на устранение трансгрессии. Изначально человек – никакое не общественное или родовое животное. Изначальный импульс возникновения человека – чудовищная трансгрессия, нарушение установившихся в природе границ. Стадная мораль и стадный человек необходимы, поскольку являются первейшим условием сохранения человечества, условием создания устойчивой платформы для дальнейшего роста могущества, для дальнейшего трансгрессивного движения – за пределы животного, за пределы только человеческого (слишком человеческого) – к сверхчеловеческому.