Ольга Сидорова - Современная литература Великобритании и контакты культур

Транскрипция и транслитерация являются способами передачи личных имен в иноязычном тексте, при которых, как правило, не получают отражения прагматический элемент, социальный статус имени, его эмотивная составляющая (русские суффиксальные образования передаются в английском с большими потерями), ассоциативный фон, языковая игра, каламбуры, аллюзии и многое другое. Особую актуальность представляет эта проблема при переводе художественных текстов, где имена включаются в систему контекстуальных и интертекстуальных связей, становятся неотъемлемым элементом произведения. Приведем в качестве примера роман современного автора Б. Акунина «Коронация» 2000 г. (место действия – Россия, конец XIX в., повествователь – дворецкий одного из великих князей Афанасий Степанович Зюкин). Вот как он рассуждает об именах:

Из хорошей дворцовой семьи, да оно и по имени‐отчеству видно – Дормидонт Кузьмич. Все наши, из природных служителей, получают при крещении самые простые, старинные имена, чтоб в мире был свой порядок и всякое человеческое существо имело прозвание по своему назначению (добавим, что в романе в качестве «служителей» фигурируют также Прокоп Свиридович, Фома Аникеевич, Лука Емельянович.– О . С. ) А что это за лакей или официант, если его зовут каким‐нибудь Всеволодом Аполлоновичем или Евгением Викторовичем? Один смех да путаница [Акунин, с. 73].

Кроме того, герой в тексте романа назван Афанасий (на «ты» и на «вы»), Афанасий Степанович, «наш верный гоф‐курьер Афанасий Зюкин», «Афоня, лакейская душа», «Афон! Афон!» (обращение четырехлетнего ребенка), «Атанас» (обращение француженки, говорящей по‐русски), «истинный самурай, Фома‐сенсей» (японец, говорящий по‐русски), а также mister Zyukin и monseniour Zyukin . Налицо сложная система личных и социальных отношений, обыгрывание комического звучания фамилии в разных вариантах, что, очевидно, не может быть передано на иностранный язык традиционным способом. Само имя героя Афанасий относится к тому ряду имен, о которых A. C. Пушкин писал в комментариях к «Евгению Онегину»: «Сладкозвучнейшие греческие имена, каковы, например, Агафон, Филарет, Федора, Фекла и проч., употребляются у нас только между простолюдинами» [Пушкин, т. 5, с. 194]. Афанасий в переводе с греческого – «бессмертный». Пушкинское примечание об именах имеет, кроме литературного, и собственно лингвистический смысл: противопоставление «своего» и «чужого» в языке относительно и неоднозначно. Согласимся с утверждением А. Вежбицкой, что «личные имена что‐то значат – и не только с этимологической, но и с синхронной точки зрения. Они несут важные прагматические значения, в которых отражен характер человеческих взаимоотношений» [Вержбицка, с. 192].

Третий способ передачи чужих имен в тексте – собственно перевод. Насколько корректно ставить вопрос о переводе применительно к личным именам?

В классических трудах по теории перевода (Я. Рецкер, JI. Бархударов, В. Комиссаров) имена собственные характеризуются «непереводимостью», они относятся к безэквивалентной лексике, их связь с национальной традицией роднит их с реалиями, поэтому потеря семантики и/или символического звучания в языке перевода, которая неизбежна и при транскрипции, и при транслитерации, рассматривается как «меньшее из двух зол по сравнению с переводом или подстановкой», и «нельзя вменять в вину переводчику, если он не отразит их символичность… выйти из этого положения без потерь почти невозможно» [Влахов, Флорин, с. 223]. Смиряясь со смысловыми и эстетическими потерями, классическая теория перевода весьма неодобрительно относится к собственно переводу и замене имен: «Имя собственное, как правило, при переводе заимствуется, транскрибируется, но как исключение может подвергаться и переводу; иногда оно терпит и большие на себе посягательства» [Там же, с. 208].

Отечественные переводчики классической английской литературы много лет работали, следуя установке на непереводимость личных имен. Романы Ч. Диккенса, В. Теккерея, У. Коллинза, сестер Бронте и других прозаиков XIX в., которые в большинстве своем ярко и часто используют ресурсы антропонимов, переведены на русский язык со значительными потерями. Приведем в качестве примера отрывок из романа Ч. Диккенса «Жизнь Дэвида Копперфильда» в переводе А. Кривцовой и Е. Ланна:

– … Я говорю о вашей служанке.

– Пегготи, – сказала моя мать.

– Пегготи! – с некоторым негодованием повторила мисс Бетси. – Неужели вы хотите сказать, дитя, что какое‐то человеческое существо получило при крещении имя Пегготи?