Microsoft Word - ЭРИК ХОБСБАУМ_662.doc

Новая политическая ситуация развивалась неравномерно и постепенно, в зависимости от исторических особенностей отдельных стран. По этой причине сравнительный обзор политической жизни 1870-х и 1880-х годов представляется трудным и почти бессмысленным делом. Внезапное появление на международной политической сцене массовых рабочих и социалистических движений (начиная с 1880-х годов) создало правительствам и правящим классам разных стран трудности примерно одного характера, хотя головную боль правительств вызывали не только политические движения. В более широком плане, в большинстве европейских государств, имевших «куцую» конституцию или урезанное избирательное право, -политическое превосходство либеральной буржуазии, существовавшее в середине XIX века, было сломлено в 1870-е годы, вследствие влияния Великой депрессии; это произошло в Бельгии в 1870-е годы; в Германии и Австрии — в 1879 г.; в Италии — в 1870-е годы; в Британии — в 1874 году (см. «Век Капитала», гл. 1, 6, 13). После этого она уже никогда не возвращала себе прежнее доминирующее положение, за исключением отдельных эпизодических случаев. С наступлением нового периода в Европе уже не существовало подобной политической силы, явно превосходившей своих соперников; только в США была Республиканская партия, которая привела северян к победе в Гражданской войне и после этого постоянно выигрывала президентские выборы, вплоть до 1913 года. До тех пор пока неразрешимые проблемы, связанные с возможностью революции или распада государства, не становились объектом парламентской политики, государственные деятели могли опираться на парламентское большинство, формируя его то в одном, то в другом варианте из набора политических деятелей, не желавших создавать какой-либо угрозы ни государству, ни общественному порядку. И в большинстве случаев эти неразрешимые проблемы удавалось отодвигать в сторону, хотя бывали и срывы; так, в Британии с появлением в 1880-х годах прочного и воинственного блока ирландских националистов, намеревавшихся нарушить работу Палаты Общин, чтобы изменить баланс сил в свою пользу, вся парламентская политика резко изменилась, как изменились и две главные партии, у которых до этого не было соперников. По крайней мере, это ускорило преобразование в 1886 году партии Вигов, состоявшей из потомков богачей и либеральных бизнесменов, в партию Тори, которая, вместе с Консервативной и Юнионистской партиями, постепенно сформировала единую партию богатых землевладельцев и крупных бизнесменов.

В других странах ситуация больше поддавалась контролю, хотя и развивалась иногда более драматично. В Испании, с восстановлением монархии (в 1874 году), осколки потерпевших поражение противников государственной системы (республиканцев — на левом фланге оппозиции и карлистов — на правом) не могли помешать Кановасу (1826—1897), находившемуся у власти большую часть периода 1874—1897 годов, манипулировать политик1а-ми и аполитичными сельскими избирателями. В Германии слабость ОППОЗИЦИОННЫХ элементов позволяла Бисмарку достаточно уверенно управлять страной в 1680-е годы; так же помогло элегантному аристократу графу Тааффе уменьшение роли славянских партий в Австрийской империи (Тааффе: 1833—1898, у власти: 1879—1893). Французские правые, отказавшиеся принять республику, постоянно оказывались в меньшинстве на выборах, и армия сохраняла лояльность к гражданской власти; это позволило республике пережить многочисленные и разнообразные кризисы, не раз сотрясавшие ее (в 1877 году; в 1885—1887 гг.; в 1892—1893 и в 1894—1900 гг. — в связи с «делом Дрейфуса»). В Италии бойкот со стороны Ватикана по отношению к светскому антиклерикальному государству облегчил Депретису (1813—1887) проведение политики «трансформизма», т. е. превращения своих оппонентов в сторонников правительства.

По правде говоря, единственный реальный вызов существовавшей системе могло бы составить только чрезмерное усиление влияния парламентов; серьезной угрозы восстания низов в конституционных странах не было; армия, этот классический источник путчей, оставалась спокойной даже в Испании. Даже там, где восстания и вовлечение военных в политику оставались частью политической ситуации (Балканы, Латинская Америка) — они воспринимались скорее как элементы существовавшей системы, а не как потенциальная уфоза для нее.

Однако такое положение не могло сохраняться долго. И когда правительства оказывались в противостоянии с растущими и явно непримиримыми политическими силами, то их первым побуждением было — действовать методом принуждения. И вот Бисмарк, этот мастер политических манипуляций с офаничени-ями избирательного права, вступил в конфликт с массами организованных католиков, сохранявших верность реакционному Ватикану (находившемуся «за горами» — отсюда название оппозиционеров — «ультрамонтаны»); итак, Бисмарк объявил антиклерикальную войну (так называемая «Культуркампф» — «война за культуру» 1870-х годов) — и проифал. В другой раз, оказавшись перед уфозой со стороны растущей социал-демократии, он объявил партию вне закона в 1879 г. — и что же? Возврат к прямому абсолютизму оказался невозможным и поистине немыслимым, так что запрещенным социал-демократам было разрешено выставить своих кандидатов на выборах; таким образом, Бисмарк проиграл во второй раз. Получалось, что рано или поздно (как в случае с социалистами после ухода Бисмарка в 1889 г.) правительству приходилось уживаться с новыми массовыми политическими движениями. Австрийский император, чью столицу «захватила» Христианско-Социальная партия, подействовавшая на избирателей своими демагогическими призывами, три раза отказывался принять их лидера Люгера в качестве мэра Вены — и все же смирился с неизбежностью в 1897 году. В 1886 году бельгийское правительство подавило с помощью военной силы волну забастовок и мятежей своих рабочих (положение которых, надо признать, было одним из самых жалких в Западной Европе) и посадило за решетку социалистических лидеров, не глядя на то, участвовали они в беспорядках или нет. Однако семь лет спустя оно приняло закон о всеобщем избирательном праве (в одном из его вариантов) после успешной всеобщей забастовки. Итальянское правительство расстреляло сицилийских крестьян в 1893 г. и миланских рабочих — в 1898 году; однако после событий в Милане, когда погибло 50 человек, оно все-таки сменило курс. Подводя итог, можно сказать, что 1890-е годы были временем появления социализма в качестве массового политического движения, что явилось переломным моментом в истории. Началась эра новой политической стратегии.