Microsoft Word - ЭРИК ХОБСБАУМ_662.doc

Более того, сами аргументы классического либерализма могли и были с готовностью использованы против капиталистичес-

КОГО общества, которое они помогали строить. Счастье было в самом деле, как сказал Сен-Жюст, «новой мечтой Европы»’*, без труда можно было наблюдать за великим счастьем великого множества людей и ясно было, что достигнуть его для бедных рабочих невозможно. И было нетрудно отделить поиски счастья от представлений эгоистичного человека, как поступали обожатели Бентама — Уильям Годвин, Роберт Оуэн, Томас Ходжкин.

Основной необходимой целью всего сущего является состояние счастья, писал Оуэн**, «но счастья нельзя достигнуть в одиночку, бесполезно ожидать изолированного счастья, все должны принимать участие в его достижении, так как немногие никогда не достигнут его».

Кроме того, классическая политическая экономия Рикардо могла работать и против капитализма, то, что преисполнило после 1830 г. экономистов среднего класса в учении Рикардо тревогой и уважением к нему, являлось источником вдохновения для агитаторов и разрущителей общества. Если, как утверждает политическая экономия, труд был источником всех богатств, тогда почему больщинство его производителей живет на грани нищеты? Потому что, как показывал Рикардо, хотя он чувствовал свою вину за то, что написал заключение своей теории, капиталист присваивает в форме дохода излищек, который произвел рабочий более и сверх того, что он получил в виде зарплаты. (Утверждение о том, что землевладельщ >1также присваивали часть из-лищков, не повлияло особенно на предмет.) Фактически капиталист эксплуатировал рабочего. Оставалось только убрать капиталиста и таким образом уничтожить эксплуатацию. Группа Рикардо, экономистов-трудовиков, вскоре появилась и в Британии, чтобы изучить вопрос и подвести итог.

Если бы капитализм фактически достиг того, чего от него ожидали в дни подъема политической экономии, подобный критицизм не получил бы резонанса. В противоположность тому, что часто допускается, бедным удавалось соверщать революцию, благодаря которой улучщились бы их жизненные условия. В период создания теории социализма между публикацией книги

Роберта Оуэна «Новый взгляд на общество» (1813—1814 гг.)** и «Коммунистическим Манифестом» (1848 г.) имели место депрессия, снижение заработной платы, тяжелые времена безработицы из-за внедрения машинной техники и сомнения в будущем экспансии экономики, все это было более, чем очевидным*. Критики тем не менее могли заметить не только несправедливость экономики, но и нарущения в производстве, ее внутренние противоречия. Были обнаружены присущие этой экономике циклические колебания — кризисы капитализма (Сисмонди, Бэйд, Энгельс), которые предвидели ее сторонники, а возможности этих кризисов отрицал закон, автором которого являлся Ж.-Б. Сэй (1767—1823). Вряд ли они могли не заметить, что в этот период происходило все более несправедливое распределение национального дохода (богатые богатели, а бедные беднели), и это было не случайно, а являлось результатом действия системы. Короче, они могли заметить, что капитализм не только несправедлив, но также и то, что он работает плохо, а поскольку он работал, то производил обратные результаты, обратные тем, что ему и предрекали его защитники. Поскольку новые социалисты почти доказали свою правоту, опережая события при помощи классического франко-британского либерализма, оставляя позади буржуазных либералов, новое общество, которое они защищали, не обязательно развивалось пренебрегая традиционным классическим гуманизмом и либеральными идеями. Мир, в котором все счастливы и каждый человек полно и свободно реализовывал себя или свой потенциал, общество, в котором царила свобода, а правительство, осуществлявшее насилие, исчезло, такое общество являлось основной целью и либералов, и социалистов. То, что отличало различных членов идеологического содружества, происходило от гуманизма и просвещения. По этому вопросу тем не менее социализм расходился с классической либеральной традицией.

На первое место ставится его разрыв с положением либералов о том, что общество — это совокупность или комбинация его

♦ Слово «социализм» было изобретением 1820-х годов.

индивидуальных составляющих и что его мотивирующей силой были их личные интересы и соревнование. Пойдя таким путем, социализм вернулся к старейшим традициям идеологии гуманизма и к понятию, что человек — существо общественное. Люди обычно живут вместе и помогают друг другу. Общество являлось прискорбным сокращением неограниченного естественного права человека делать то, что он хочет, но устанавливает регулирование его жизни, счастья и нивелирует его индивидуальность. Идея Смита о том, что обмен эквивалентами на рынке обеспечивал социальную справедливость, шокировал их как непостижимый и аморальный факт. Большинство простых людей придерживались того же взгляда, даже когда не могли его вьфазить. Многие критики капитализма выступали против антигуманизма буржуазного общества (технический термин «отчуждение», который использовали гегельянцы и ранний Маркс, отражает древнюю концепцию общества как дома человека в большей степени, чем местоположение человека с неприкрепленной деятельностью), порицая сам путь цивилизации, рационализма науки и технологии. Новые социалисты в отличие от революционеров типа старых ремесленников поэт Уильям Блейк и Жан-Жак Руссо поступали совсем иначе. Они разделяли не только традиционную идею общества как дома для человека, но и старую концепцию о том, что прежде чем были установлены классовое общество и собственность, человек жил более или менее гармонично; концепцию, которую выдвинули Руссо, идеализируя примитивного человека, и неискушенные радикальные памфлетисты в легендах о том, как однажды свободные и живущие по-братски люди были завоеваны чужестранными правителями — саксов завоевали норманны, а галлов — тевтоны. «Гений, — говорил Фурье, — должен вновь отыскать тропы примитивного счастья и приспособить его к условиям современной промьшшенности»·®*. Примитивный коммунизм прошел через века и через океаны, чтобы создать модель коммунизма будущего. Во-вторых, социализм принял форму аргументации, которая если и не выходила за рамки классической либеральной традиции, то и не очень с ней совпадала эволюци-онно и исторически. Для классических либералов и ранних современных социалистов их планы были естественны и рациональны и отличались от искусственного и иррационального общества, чьи невежество и тирания выплеснулись в мир. Теперь, когда прогресс просвещения показал человечеству то, что было рациональным, все, что оставалось сделать, это убрать препятствия, которые мешали простому чувству выбрать этот путь. Социалисты-утописты (Сен-Симон, Оуэн, Фурье и др.) были настолько твердо убеждены, что нужно только твердо провозгласить истину, а все люди с образованием и чувством справедливости должны немедленно принять ее, что первоначально они ограничивали свои усилия по реализации социализма простой пропагандой, адресованной в первую очередь зависимым классам — рабочим, хотя, без сомнения, это приносило им пользу, так как они, к несчастью, были неграмотные и отсталые, а также на строительство лоцманов социализма — коммунистических колоний и кооперативных предприятий, большей частью находившихся на открытых пространствах Америки, где традиции исторической отсталости не стояли на пути передовых людей. «Новая Гармония* Оуэна была основана в Индиане; в США насчитывалось около 34 завезенных туда или основанных там — «фаланстеров» Фурье и бесчисленных колоний, возникших при содействии христианских коммунистов, — Кобетта и др. Сен-симонисты менее придерживались практики коммун, но никогда не переставали искать просвещенных самодержцев, готовых принять и осуществить их предложения и планы, и нашли такого в лице невероятного Мех-мета-Али, правителя Египта.