Сергей Кара-Мурза - Новое средневековье XXI века, или Погружение в невежество

Вебер пишет: «Чем больше космос современного капиталистического хозяйства следовал своим имманентным закономерностям, тем невозможнее оказывалась какая бы то ни было мыслимая связь с этикой религиозного братства. И она становилась все более невозможной, чем рациональнее и тем самым безличнее становился мир капиталистического хозяйства» [2, c. 317].

Надо не забывать, что в коротком американском обзоре сказано: «К 1815 году внутренняя работорговля стала основным видом экономической деятельности в Соединенных Штатах; это продолжалось до 1860-х годов».

Леви-Стросс предупреждает, что многие источники похожи и называются одинаково — но это иллюзия . Эти системы имеют свои корни и свои контексты. Он пишет: «Все эти спекулятивные рассуждения сводятся фактически к одному рецепту, который лучше всего можно назвать фальшивым эволюционизмом. В чем он заключается? Речь идет, совершенно четко, о стремлении устранить разнообразие культур — не переставая приносить заверения в глубоком уважении к этому разнообразию. Ведь если различные состояния, в которых находятся человеческие общества, удаленные как в пространстве, так и во времени, рассматриваются как этапы единого типа развития, исходящего из одной точки и должного соединиться в одной конечной модели, то совершенно ясно, что разнообразие — не более чем видимость. Человечество становится однородным и идентичным самому себе, и признается лишь, что эта его однородность и самоидентичность могут быть реализованы постепенно. А значит, разнообразие культур отражает лишь ситуацию момента и маскирует более глубокую реальность или задерживает ее проявление» [14, с. 310–311].

Весь смысл сельского хозяйства в том, что благодаря труду человека энергия Солнца через фотосинтез превращается в «энергию пищи». США, получив доступ к невозобновляемым источникам энергии многих стран, затрачивают на производство одной пищевой калории более 10 калорий ископаемого топлива! Только механической энергии на гектар пашни они расходуют в 10 раз больше, чем в странах Азии и Африки, имея урожайность выше в три раза (см. [179]). А сколько энергии вносится еще в виде удобрений и пестицидов!

Историк национализма Е. Ю. Ванина пишет: «Английский национализм, как и само развитие капитализма в Англии и других странах Европы, нуждался в негативном фоне, на котором ярче выделялись бы успехи и достижения “цивилизованных и просвещенных” наций. По мнению американского исследователя Р. Индена, этот контрастный фон был необходим, чтобы убедить европейцев, а впоследствии и североамериканцев, в том, “что идеальное общество ими уже построено, а также напомнить им, какими неприятными могут быть альтернативы”» [366].

М. М. Бахтин назвал такие культурные травмы «временем гибели богов».

В российских законах отсутствовало право подачи прошений и проектов — писать даже «об общей пользе» было запрещено. В параграфе 61 положения о Госдуме было сказано: «В Государственную думу воспрещается являться депутациям, а также представлять словесные и письменные заявления и просьбы».

Даже в рамках одной большой культуры истолкование слов и поступков людей иного круга, иного сословия (другой субкультуры) — непростая задача. Чехов в одном из рассказов описывает семью молодых восторженных интеллигентов, решивших жить и работать в деревне, на благо народа. Но крестьяне их стали сильно огорчать — то сад обчистят, то что-то украдут со двора. И молодая жена, встретив как-то старика-крестьянина, сказала ему в сердцах: «Мы вас раньше любили, а теперь будем презирать». Старик в волнении прибежал к своей старухе: «Слышишь, молодая-то барыня говорит: мы вас призирать будем! Оно бы не плохо на старости лет. Дай ей Бог здоровья, такая добрая барыня». ( Призирать — заботиться о немощном).

А. Шпеер в своем последнем слове на Нюрнбергском процессе признал: «С помощью таких технических средств, как радио и громкоговорители, у восьмидесяти миллионов людей было отнято самостоятельное мышление» [812, с. 677–678].

Вот попытка работы как «Запад». В 1998 г. на телевидении попробовали организовать еженедельную передачу, в которой должны были дискутировать три человека: пригласили меня, Ф. Бурлацкого и В. Никонова. Я в своем выступлении поставил вопрос не так, как предполагалось по сценарию, мои оппоненты разволновались, передача получилась хорошая, и режиссер был доволен. Начались вопросы телезрителей по телефону. Ко мне обратилась какая-то Юлия и задала вопрос в связи с какой-то якобы моей мыслью, которой я не только не высказывал, но мы и близко не подходили к этой теме. Я изумленно посмотрел на режиссера. Он покраснел, а потом объяснил: «Мы вопросы заранее записали. Мы же не думали, что вы поломаете весь сценарий».