Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Хотя Британия была родиной промышленной революции, на ранних этапах банковские кредиты финансировали лишь небольшие производства. Большинство инноваторов были вынуждены занимать деньги в частном порядке. Британские биржевые маклеры были не более способны финансировать промышленность, чем её банки, имея столь же краткосрочную ценностную ориентацию. На фондовых рынках доминировали железные дороги, каналы и крупные коммунальные инфраструктурные службы. Маклеры, получив комиссионные по одному выпуску, переходили к следующему без особой заботы о том, что случилось с инвесторами, которые купили ценные бумаги раньше. «Как только он (маклер) ухитрялся получить премию за свой котируемый выпуск, а его страховщики распродали акции с прибылью, — жаловался Фоксвелл, — его деятельность прекращалась». «Для него, — по словам „Таймс“, — успешное размещение займа более важно, чем надёжное предприятие».

В общем, целью британских и американских банков была максимизация своего собственного краткосрочного преимущества, а не создание лучшей и более производительной экономики путём планирования на будущее. Большинство банков отдавали предпочтение крупным заёмщикам, оперирующим с недвижимостью, а также железным дорогам и коммунальным службам, доходы которых можно было легко прогнозировать. Промышленное производство получало значительные кредиты банков и фондовых рынков только после того, как компании становились достаточно крупными.

Анализ Веблена финансовых искажений промышленного капитализма

Торстейн Веблен, охарактеризовав финансовый класс как восходящий, проанализировал махинации крупных финансовых кругов, разводнение акций и строительство пирамид долгов манипуляторами акций с Уолл-стрит, которые доминировали в «позолоченном веке» его времени. В его «Теории делового предприятия» (1904 г.) подчёркивалось расхождение между производственной мощностью и «денежным» доходом от раздувания цен на фондовом рынке сверх себестоимости («балансовая стоимость»). На сегодняшнем жаргоне эту надбавку обозначают коэффициентом Q). По Веблену этот денежный доход и был целью дельцов с Уолл-стрит. Результатом этой экономической игры, как выразился Веблен, были не капиталовложения в машины и оборудование для получения прибыли за счёт использования рабочей силы, а доходы от прироста спекулятивного «капитала» в ценах на активы — упражнение в продвижении и сговоре, похожее на делишки спекулянтов землёй, раздувавших рынок.

Подчеркивая, как финансовое «хищничество» наносило ущерб технологическому потенциалу экономики, Веблен описал, каким образом экономика финансиализировалась, а финансовая выгода оттеснила производство. Между тем, секторы финансов, страхования и недвижимости (FIRE) объединили усилия для разжигания спекуляций с собственностью. Банковский кредит вздувал цены на активы, предоставляя кредиты в первую очередь для покупки акций и недвижимости, а не для наращивания производства. Такая финансово-озабоченная практика навязывала долговые накладные расходы, которые грозили банкротством и ликвидацией корпораций.

И всё же Веблен был таким же оптимистом, как и Маркс, когда дело шло о потенциале промышленного капитализма в подъёме общества — при условии проведения в нём социальных реформ для обуздания хищнического поведения банков, отсутствующих собственников имущества и монополистов. Но Веблен видел, что, хотя технологические инновации сокращают затраты, они также порождают монополии. Плоды растущей производительности присваивались баронами-разбойниками, которые не нашли лучшего применения для своего богатство, как создание трестов, чтобы диктовать высокие цены и извлекать экономическую ренту.

Описание Вебленом динамики, благодаря которой финансовые менеджеры использовали прибыль не для инвестирования, а для выплаты дивидендов или выкупа акций своей компании (увеличения стоимости их опционов на акции), в значительной степени подтвердилось. Хедж-фонды стали печально известны тем, что «обдирали» активы и перегружали компании долгами, оставляя на своём пути «гробы» банкротов, что Джордж Акерлоф и Пол Ромер определили как грабёж. Кредитование и задолженность становятся всё более ростовщическими и менее продуктивными. Конечный результат — это навязывание режимов жёсткой экономии, а не содействие росту, накоплению материального капитала и повышению уровня жизни.