Чэнь Сяньда - В глубь истории - историческая концепция К. Маркса

Без сомнения, человеку присуще самосознание, однако оно имеет характер человеческого, зависящего от материальных признаков. «Я» есть не что иное, как его абстракция. Всякий человек – это «Я». Его глаза, уши и вообще каждый орган несут в себе его. Самосознание же представляет собой свойство человеческой природы – органов чувств – и не существует без нее. Именно поэтому Маркс подчеркивал, что «ощущения человека, его страсти и т. д. суть не только антропологические определения в [узком] смысле, но и подлинно онтологические утверждения сущности (природы)» (1974. Т. 42. С. 146). Иначе говоря, с помощью своих органов чувств люди напрямую ощущают внешний объективный мир, живой и чувственный, поскольку всякому ощущению соответствует определенное предметное бытие. К примеру, для зрения это световые волны, а для слуха – звуковые. Именно свойства внешнего мира определяют различные способы восприятия. Более того, своими органами чувств человек подтверждает существование предметного мира, а с другой стороны, – и самого субъекта как предметного чувственного существа.

Остановившись на этом, Маркс не превзошел бы Фейербаха. Между тем он не только противостоит спиритуализму, выступает против идеалистического подхода, приравнивающего человека к самосознанию, и заостряет внимание на том, что он является предметным природным существом. Помимо этого Маркс видит в человеке особое природное существо: «Человек – не только природное существо, он есть человеческое природное существо, то есть существующее для самого себя существо и потому родовое существо» (1974. Т. 42. С. 164).

«Родовое существо» – выражение фейербаховское. Маркс наполняет этот термин иным содержанием.

По мнению Фейербаха, люди – не изолированные друг от друга, никак друг с другом не связанные индивиды, а род, то есть они все принадлежат к одному роду. Это обусловлено не только тем, что они объективно обладают общей сущностью, но и тем, что они осознают эту свою характерную особенность, могут преодолеть собственную индивидуальную ограниченность, понять, что и они сами, и другие люди помимо них, – иначе говоря, те «ты», которые находятся за пределами «я», – все представляют собой род «человек». Следовательно, объектом для человека может быть не только индивид, но и род. Маркс придерживается иного мнения. Он так же признает, что индивид наделен сознанием и рассматривает род как человеческую сущность, иными словами, видит в себе родовое существо. Однако причина, которая определяет родовую принадлежность человека, – это труд. Философ неоднократно подчеркивает: «Сознательная жизнедеятельность непосредственно отличает человека от животной жизнедеятельности. Именно лишь в силу этого он есть родовое существо» (1974. Т. 42. С. 93). И еще: «Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного – родового существа»; «именно в переработке предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо» (1974. Т. 42. С. 94). Эти утверждения свидетельствуют об осознании Марксом того, что в процессе труда человек устанавливает отношения не только с природой, но и с другими людьми. Ни один изолированный, обособленный индивид не способен трудиться вне этих отношений, поэтому производство является активной родовой жизнью человека. Несмотря на то, что в то время Марксов взгляд на труд был еще достаточно абстрактен, выбранное им направление является верным – поиск основ родовой сущности человека не в родовом сознании, а в труде.

В понимании Фейербаха человек как природное чувственное существо и как родовое эквивалентны. Его родовой характер – общая сущность всех людей – в то же время является и общим свойством людей как природных существ, их чистым природным атрибутом, выражающимся во взаимосвязи отдельных индивидов. У Маркса все иначе. Конечно, он не отрицает природного характера человека и, критикуя спиритуализм и религию, заостряет на нем внимание. Тем не менее немецкий философ считает, что природность у людей отлична от таковой у других животных, является обобществленной. Например, питание и половой акт в их представлении – это истинно человеческие функции. Имея сходство с питанием и размножением у животных, эти действия, однако, несут в себе человеческие черты. Только в абстракции, отрывающей их от круга прочей человеческой деятельности, от их общественной, временной природы и «превращающей их в последние и единственные конечные цели, они носят животный характер» (1974. Т. 42. С. 91).