Чэнь Сяньда - В глубь истории - историческая концепция К. Маркса

Революция – это период наиболее активных действий каждого класса и его политических представителей. Среди различных деятелей, выходивших на политическую сцену, были и грозные воины революции, и коварные политиканы, и славные герои, давшие толчок историческому развитию, и мешавшие им коварные предатели, навечно покрывшие себя позором. Сложная борьба между различными классами и их представителями, их подъемы и падения, победы и поражения рисуют картину драматической истории.

Такой была и Французская революция 1848 г. В то время каждый класс был активен: раздавленный в июньской революции пролетариат, буржуазия, считавшая себя победительницей, мелкая буржуазия, смелая в слове, но трусливая в делах, мелкие фермеры, изо всех сил трудившиеся в глухих отсталых землях, а также крупные помещики и буржуазия, только и думавшие о том, как восстановить старую монархию. У этих классов имелись разные представители. Рабочих представляли Л. О. Бланки, О. Барбес, Ф. В. Распайль, буржуазию – В. О. Ледрю-Роллен. Луи Блан назывался представителем рабочих, но на самом деле был мелкобуржуазным социалистом. Предводителями группировавшихся вокруг газеты «Насьональ» буржуазных политиков, в которых входили депутаты, банкиры, юристы, были Л. Э. Кавеньяк и В. Марраст. Однако история посмеялась над людьми. Франция, пережив потоп революции, в конце концов попала в руки Луи Бонапарта, который в декабре 1848 г. был избран президентом. 2 декабря 1851 г. он совершил государственный переворот и распустил законодательное собрание. Через год он восстановил монархию и, подражая своему дяде, сел на императорский трон.

Государственный переворот Луи Бонапарта потряс весь политический мир. Некоторые люди, поддавшись праведному гневу, открыто осуждали его, однако все были изумлены и не понимали сути проблемы. Это показывают, в частности, вышедшие в 1852 г. статьи «Наполеон Малый» В. Гюго и «Рассмотрение общественной революции с точки зрения декабрьского переворота» Прудона.

Гюго осуждал Луи Бонапарта, язвительно и остроумно критиковал его, но был не способен проанализировать классовую обстановку во Франции. Он не понимал условий, благодаря которым государственный переворот Луи Бонапарта достиг успеха, рассматривая это как насильственные действия одного человека. Он считал, что Луи Бонапарт, полагаясь только на личную волю и силу, в один день изменил облик истории Франции. Гюго направил свои силы на разоблачение отвратительной сущности этого авантюриста, однако он не осознавал, что, расписывая во всех красках небывалую во всемирной истории мощь личной инициативы, он изображает его не низкой личностью, а великим героем.

В противоположность Гюго Прудон в своей статье попал в ловушку чистого объективизма. Он упорно искал в истории причинно-следственные связи государственного переворота, описывал его как некую историческую неизбежность, результат исторического развития прошлого. Луи Бонапарт превратился у него в марионетку и инструмент, необходимый истории. Таким образом, «историческая конструкция государственного переворота незаметным образом превращается у него в историческую апологию героя этого переворота» (1960. Т. 16. С. 375).

Среди множества статей того времени, комментировавших государственный переворот Луи Бонапарта, только в статье «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» был представлен действительно выдающийся историко-материалистический анализ. Маркс написал ее в 1852 г. Он проанализировал и обстановку в классовой борьбе того времени, и все исторические процессы во Франции после Февральской революции, а также вызванные этим условия и обстоятельства, и поместил деятельность Луи Бонапарта в определенный исторический фон. Вместе с тем он также исследовал и его личные качества, использованные им уловки и коварные махинации, выяснив, в чем же заключались причины, «давшие возможность дюжинной и смешной личности сыграть роль героя» (1960. Т. 16. С. 375).

«Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» – это важный для исторического материализма труд, который Энгельс определил как гениальный. Через исчерпывающий анализ только что произошедшего государственного переворота и предположений о нем,

Маркс дал превосходное описание некоторым крупным проблемам в понимании истории, например, вопросу отношений объекта и субъекта или тому, каким образом необходимо оценивать исторических деятелей.

Как в сфере гносеологии, так и в понимании истории между субъектом и объектом существуют отношения. Они пересекаются, сложены вместе, но вместе с тем не совсем одинаковы. Если говорить о субъекте, то субъект в познании и в истории – это одно и то же. Если говорить об объекте, то историческим объектом является не только предмет познания, но и природа, являющаяся познающей и создающей предметы. Без нее не было бы ни человеческого общества, ни истории развития человечества. Однако подходы, применяемые в исследованиях этими теориями, различны. Гносеология делает упор на исследование закономерностей познания субъекта, то есть с помощью каких познавательных процессов, путей и способов субъект достигает истинного познания объекта. В понимании истории большое значение уделяется изучению закономерностей самого объекта, созданного человеческой деятельностью – общества. В гносеологии мы не можем абстрактно заявить, что без субъекта нет объекта, а в понимании истории этому ничто не мешает – без человеческой деятельности не было бы общества и истории. Однако из этого нельзя сделать вывод, что в истории нет объекта, а есть только субъект, что есть только человек и его деятельность. Именно во всестороннем анализе, изложенном в статье «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», Маркс приступил к разрешению проблемы отношений субъекта и объекта с точки зрения материалистической диалектики. Он заметил: «Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого» (1957. Т. 8. С. 119).