Сборник статей: Социальный либерализм

Согласно одному из «отцов» методологического коллективизма, Э. Дюркгейму, «общество – не простая сумма индивидов, но система, образованная их ассоциацией и представляющая собой реальность sui generis, наделенную своими особыми свойствами» [Дюркгейм, 1995, с. 119]. При этом в своей крайней форме, как известно, холизм предполагает подчинение интересов отдельных индивидуумов интересам общества как такового. Однако такое подчинение не является обязательным требованием рассматриваемого четвертого подхода к объяснению поведения отдельных индивидуумов. Поэтому не могу согласиться с замечанием Автономова, что выражающему интересы общества «политически агрегированному индивиду… видимо, должен быть придан больший удельный вес» [Автономов, 2014, с. 55]. Важное отличие КЭС и теории опекаемых благ от архаичного холизма, подчеркну это особо, – то, что дополнение индивидуальных интересов общественными не предусматривает никакой их иерархии [Гринберг, Рубинштейн, 2013, с. 425; Рубинштейн, 2014, с. 497–500].

Допуская существование эмерджентных свойств общества и признавая тем самым, что оно «больше суммы своих членов», Тамбовцев, вместе с тем, считает, что «свойство "иметь потребности”… требует эмпирического доказательства (или подтверждения)» [Тамбовцев, 2013, с. 46]. Мне ближе позиция Автономова, и с точки зрения теории опекаемых благ таких подтверждений в реальной жизни сколь угодно много. К ним относятся любые нормативные установки «патера», декларируемые от имени всего общества в качестве его эмерджентного свойства.

Процитирую здесь Якобсона, который подчеркивал «несходство социальной политики, которую узкий круг обладателей имущественных и властных ресурсов осуществляет в отношении большинства, лишенного этих ресурсов, с той, которая строится на основе репрезентации интересов и предпочтений большинства, обладающего ресурсами» [Якобсон, 2016, с. 92],

Этот генетический порок общественных средств часто искажает мотивацию поведения политиков, о чем пишут многие, отмечая, что бюджетные средства распределяются на финансирование общественных товаров и ренту, которую присваивают политические и экономические элиты, стремящиеся сохранить и даже увеличить эту ренту.

17«Нетрудно устоять перед уговорами и влиянием одного злодея, но когда множество несется под уклон с неудержимой стремительностью, то не оказаться в потоке есть признак души благородной и разума, воспитанного мужеством» (цит. по [Ковельман, 1996, с. 65]). Эти современного звучания слова принадлежат Филону Александрийскому – философу

в. н. э., соединившему в своих ученых трудах еврейскую традицию с греческой культурой. И, хотя А. Ковельман рассматривает их лишь как толкование (« мидраш») к библейской заповеди – «Не следуй за большинством назло, и не решай тяжбы, уклоняясь за большинством, чтобы извратить суд» (Исх. 23:2 – цит. по [Ковельман, 1996, с. 65]), в данном случае важен лишь смысл сказанного, облеченный Филоном в изящную словесную форму.

По мнению Тихоновой, опирающейся на результаты исследования 2012 г. «О чем мечтают жители России» Института социологии РАН, норму «каждый человек должен иметь право отстаивать свое мнение даже в том случае, если большинство придерживается иного мнения» в настоящее время разделяют свыше трех четвертей представителей любой возрастной, доходной, образовательной, профессиональной или иной социальной группы [Тихонова, 2013, с. 38]. К сожалению, в реальности российские люди, похоже, согласились на обратную пропорцию.

Данный феномен особенно характерен для стран с невысоким уровнем развития гражданского общества, демократических институтов и политической культуры [Полтерович, 2002; Полтерович, Попов, 2007,– Полтерович, Попов, Тонне, 2008; Хиллман, 2009].

Консоционализм (лат. consociatio – сообщество), институты консоциативной демократии (consociational democracy ) – «сообщественной демократии». Иногда под консоционализмом понимают принцип «рассредоточения власти» (power sharing).

В своей классической книге «Democracy in Plural Societies» (1977), в переводе на русский язык – «Демократия в многосоставных обществах» (1997), он ввел в научный оборот понятие сообщественной или консоциативной демократии. В более поздних работах категорию «консоциативная демократия» Лейпхарт дополняет понятием «консенсусная демократия», анализ которой он изложил в книге «Patterns of Democracy» (1999) (см. также [Симон, Фурман, 2015, с. 20]).