Альберт Байбурин - Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

В родильных обрядах, когда моют ребенка, то приговаривают: «Расти с брус вышины, да печь толщины» [581] Успенский Д. И . Родины и крестины…, с. 79. . «Тотчас после родин нареченная кума должна взять из печи уголь, выйти на перекресток и перебросить его через себя: это предохраняет новорожденного от сглазу» [582] Афанасьев А. Н . Поэтические воззрения…, т. 2, с. 31. . Те же угли, которые быстро выскакивают из печи, женщины прячут и во время родов с этих углей пьют воду, «чтобы родить так же скоро, как те угли выскочили из печи» [583] Шустиков А . Троичина Кадниковского уезда. — ЖС, 1892, вып. 3, с. 123. . Тем самым устанавливается параллелизм между печью (точнее — ее устьем) и женским лоном.

Включение и выключение человека в/из социальной структуры тоже соотносится с печью. Гипертрофию этой связи можно увидеть в следующем описании: «В глухих деревнях Судог. у. (д. Барыкова-Саранча) водится обычай, по которому ежедневно, когда старший в доме или настоятель уходит на работу, а младшие, когда отправляются в дальнюю дорогу, то сядут все, а затем уходящий „благословляется“; при этом младший благословляется у старшего, а старший — „у глупенького“ (малого ребенка, который уже может говорить), говоря: „Благослови меня, (напр.) дедушка!“ или „Ваня (глупенький)!“. Благословляющий отвечает: „Бог благословит“. Если в эту пору печка топится, то стряпухе говорят: „Заслонь печку!“ — и та на короткое время, пока выйдет благословляющийся, прикрывает заслоном печку (только часть чела, чтобы не погас огонь), часто, однако, по прочим местам вместо заслона печку прикрывают ухватом, приставив его более или менее вертикально к челу печки. Делается это с той целью, „чтобы домовой не избывал“, и в оставшейся дома семье благополучие было» [584] Завойко Г. К . Верования, обряды…, с. 104–105. . Аналогичный обряд зарегистрирован в Вологодской губ. [585] Иваницкий Н. А . Материалы…, с. 142.

Любопытно, что печь соотносилась даже с этическим аспектом поведения. Белорусы, «желая остановить нескромные речи…, замечают рассказчику: „Печь у хаце!“» [586] Афанасьев А. Н . Поэтические воззрения…, т. 2, с. 38. . Ср. украинское: «Сказав бы, та пичь в хати» [587] Сумцов Н. Ф . Культурные переживания, с. 96. .

Значимые элементы печи в некоторых ритуализованных ситуациях могли метонимически обозначать печь или даже весь дом (ср. выражение смотреть загнетку — т. е. осматривать хозяйство жениха в свадебном обряде). «Сидеть на загнетке» в подблюдных песнях предвещает вечное девичество, ср.:

Из целого ряда свадебных текстов видно, что заслонка в контексте свадьбы связывалась с невинностью невесты. В Тверской губ. на следующий день после свадьбы ряженые ездят с помелом и печной заслонкой, «объявляя» тем самым о происшедшем событии.

Чело — передняя стенка печи — также было отмечено в сфере религиозных представлений. У печного чела произносились заговоры (например: «Ахти мати — белая печь! Не знаешь ты себе ни скорби, ни болезни, ни щикоты, ни ломоты; так и раб божий…») [589] Афанасьев А. Н . Поэтические воззрения…, т. 2, с. 30. . В случаях воровства денег в чело вмазывали рублевую бумажку с соответствующим заговором [590] Громыко М. М . Трудовые традиции русских крестьян Сибири. Новосибирск, 1975, с. 124–125. . Иногда со следов вора снимали мерку и вешали ее в трубу, чтобы укравший так же иссох, как эта мерка [591] Крачковский Ю. Ф . Быт западнорусского селянина, с. 204. .

Основной смысл различных суеверий, связанных с печной трубой, заключается, видимо, в том, что труба — это еще один канал связи с внешним миром, причем нерегламентированный человеком. Поэтому, например, незадолго до приезда жениха в Вятской губ. забивали отверстие печной трубы, чтобы «еретники» не могли «оборотить» гостей в волков [592] З. Р . Свадебный обряд Кайгородской волости Слободского уезда Вятской г. — Сб. Слободского родиноведческого музея, № 1. Слободской, 1921, с. 24. .

Материалы по терминологии печи, с одной стороны, и тексты, описывающие устройство мира, с другой, дают основание предположить, что печь, как и дом (будучи основной его сущностью), входит в систему перекодировок между микро- и макрокосмом. Ср., например, такие термины для обозначения частей печи, как чело, щеки, ноги, плечи . Дальнейшая конкретизация антропоморфного образа печи, как мы уже видели, связана с приданием ей женской сути. С другой стороны, обычны тексты, в которых печь обозначает космос. Ср., например, загадки с отгадкой «Небо, звезды и месяц» типа «Полна печь перепечей, среди печей — каравай» [593] Садовников Д . Загадки…, № 1864. . Наконец, с домашним огнем связывался весь комплекс представлений о предках и о «Начале», что видно уже из одного факта жертвоприношения у печи (если учесть семантику всякой жертвы как исходного материала для воссоздания «начальной» ситуации). Это подтверждает и связь домового с печью [594] Материал см.: Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения…, т. 2, с. 41 и далее. (ср. одно из его названий — запечник ). Хозяина дома (старшего) называют «дымной шапкой», от хозяйки, по русской народной поговорке, должно пахнуть дымом [595] Там же, с. 51. . На связь печи с народной космологией (а следовательно, и с «Началом») указывает характерная с этой точки зрения роспись печи, особенно у украинцев [596] См., напр.: Шероцкий К . Очерки по истории декоративного искусства Украины. Т. I. Художественное убранство дома в прошлом и настоящем. Киев, 1914; Бежкович А. С . Настенная роспись украинской хаты. — СЭ, 1954, № 2, с. 121–128; Добрянська О . Хатнi росписи украiнцiв Захiдних Карпат. — Матерiали з етнографii та художнього промислу. Вип. 7. Киiв, 1954, с. 46–55 и др. .