Марк Уральский - Достоевский и евреи

Фамилия Свидригайлов созвучна с именем литовского князя Свидригайло, а также с немецким словом «geil», что переводится как «сладострастный», «похотливый».

Паперно описывает социологию и семиотику самоубийств у Достоевского, однако не пишет о еврее пожарнике в «Преступлении и наказании», — см. [ПАПЕРНО].

Утин Николай Исаакович/В издании: Советская историческая энциклопедия: в 16 тт. Том 14. М.: Советская энциклопедия, 1973–1982. Конец жизни Утин провел на Урале, управляя Сергинско-Уфалейскими горными заводами барона Гинцбурга. Отметим также, что его младший брат — Евгений Исаакович, известный адвокат, общественный деятель и публицист либерально-демократического направления являлся как знакомым Достоевского, так и объектом его резкой полемической критики.

Существует мнение, что импровизация Лямшина восходит к музыкальным шуткам пианиста Карло Леви. В «Бесах» оговаривается, что Лямшин скопировал идею у проезжего музыканта, — см. [АЛЬТМАН (I)].

В [ДФМ-ПСС. Т.17. С. 447] отмечено, что составители используют воспоминаниями племянницы Достоевского, М. А. Ивановой.

Шаржи и карикатуры на Антона Рубинштейна как в европейской прессе, так и в России всегда подчеркивали несоразмерность его большой головы с маленьким тельцем. Несмотря на переход в Православие и титул профессора в Московской консерватории, внешность Рубинштейна утрировалась в традициях визуального изображения евреев. О карикатуре на А. Рубинштейна в «Ниве» 14 апреля 1886 г., — см. [BROOKS].

О том, что Достоевский пародирует город Тверь как пример провинциального города, — см. [АЛЬТМАН (II)].

В черновых записках Достоевский пользуется словом «сумбур». См. Бесы. Рукописные редакции [ДФМ-ПСС. Т. 11].

Нежелание Достоевского сделать из Лямшина «революционера» подтверждает известную точку зрения, что еврейские массы, в первую очередь эмансипированная молодежь, в эпоху правления Александра II оставались в стороне от российского революционного движения тех лет. При этом, однако, Достоевский продолжает гоголевско-тургеневскую традицию («Тарас Бульба» — «Жид») представления еврея как «предателя» (примеч. М. У. ).

Слово сволочь заключено в кавычки, что создает иллюзию цитаты. На самом деле этого слова нет в романе.

Ф. М. Достоевский — А. Н. Майкову от 9/21 октября 1870 г. [ДФМ-ПСС. Т. 29. Кн. 1. С. 145].

Однако священник был немецкий лютеранский пастор, а отношение лютеран к евреям в то время уже было значительно более мягким по сравнению с православными или католиками (примеч. — М. У. ).

М. Бахтин определил жанр «Бобка» как «мениппея», где серьезная тема обыгрывается в форме шутки [БАХТИН (I)].

В средневековом западном искусстве — как в скульптуре, так и в живописи — было очень распространено аллегорическое противопоставление двух религий в виде пары женских фигур — так называемых Экклезии (Церкви) и Синагоги. Синагога обычно изображалась с повязкой на глазах, что намекало на духовную слепоту евреев, «жестоковыйность», неспособность их воспринять «свет истины». Отдельным вариантом этого мотива может быть поединок двух этих фигур, при этом к закрывающей глаза повязке добавляется еще один знак идеологического поражения — сломанное копьё, см., например, скульптуры «Экклексия» и «Синагога» на портале средневекового Страсбургского собора (примеч. — М. У.).

Ф. М. Достоевский — О. А. Новиковой, от 28 марта 1879 г.:

Как отвратительно, что кутаисских жидов оправдали. Тут несомненно они виноваты [ФМД-ПСС. Т. 30. Кн. 1. С. 59].

Отметим, что в правоконсервативных кругах русского интеллектуального сообщества всегда существовало, жгучее архетипическое желание верить в «кровавый навет», что ярко проявилось в годы «дела Бейлиса», в частности в одиозных писаниях такого горячего поклонника Достоевского, как В. В. Розанов, подробно см. об этом в [КАЦИС] и [КУРГ-МОНДРИ] (примеч. — М. У.).

Рассказ был пересказом пасквиля, написанного В. Далем в 1844 г., — см. [ГРИШИН (II). С. 154].

Максим Шраер отмечает, что вполне допустимо, что Алеша мог поверить в существование садистов и злодеев типа маркиз де Сад среди евреев, «но едва ли можно представить, что ученик старца Зосимы серьезно относился к обвинениям в ритуальном убийстве» [ШРАЕР. С. 164]. Объяснение Торопа тоже не дает удовлетворительный ответ на реакцию Алеши: «Ведь Алексей компрометирует себя и импульсивной готовностью расстрелять генерала из рассказа брата Ивана. Кроме того, весь «бунт» Ивана опирается на примеры садизма и страдания детей»