Марк Уральский - Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

© М. Л. Уральский, 2018

© С. Гардзонио, Е. Шуган, предисловие, 2018

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2018

В ХХ столетии по совокупности самых разных, но очень важных с точки зрения жизнедеятельности мирового сообщества причин мировоззренческое отношение к евреям, сионизму, а затем к государству Израиль стало «фактором выбора», определяющим позиционирование отдельной личности, общественных организаций, наций и народов в их извечной борьбе за отстаивание своих идеологических и экономических интересов. В острой полемике по «еврейскому вопросу» голоса великих мира сего имеют, естественно, особую значимость: к ним, так или иначе, прислушиваются, на них ориентируются и их же в первую очередь стараются заглушить, когда они противоречат продвигаемой в том или ином социуме «генеральной линии».

В этом отношении Максим Горький — в своем роде показательный пример, далеко выходящий за рамки чисто национального феномена. Уникальный опыт Горького как декларативного общественника-филосемита был, несмотря на возвеличивание его личности в целом, целенаправленно обойден молчанием и вследствие этого исключен из сферы духовного опыта нескольких поколений россиян. Отметим попутно, что и в западном горьковедении тема «Горький и евреи» оказалась, как ни странно, обойденной вниманием исследователей.

Виктор Шкловский — один из самых тонких и проницательных мыслителей своей эпохи, утверждал, что

Горький был похож на неверную женщину. Он мог влюбляться без памяти. <���…> Но мог внезапно и без видимой причины разлюбить, чтобы влюбиться в кого-то другого.

<���…> Мы верим свидетельствам современников не тогда, когда они говорят, а когда проговариваются… [ШКЛОВСКИЙ (III)].

При всей изменчивости своих пристрастий и привязанностей Горький по жизни неизменно был другом евреев, не редко об этом говорил, еще чаще писал, никогда не «проговариваясь» и не противореча сам себе. В этом отношении ему можно верить на все сто.

Горьковский филосемитизм был и рефлексивным — результатом самопознания, и политическим феноменом. В первом случае он исходил и сферы чувствования, где видную роль играют опыт личного общения, симпатии и антипатии, часто подсознательные. В плане политическом Горький твердо стоял на позициях классического гуманизма, идущего от Ренессанса и эпохи Просвещения. Так, в знаменитом очерке «О евреях» (1919 г.) он в первую очередь спешит напомнить своим озверевшим от ужасов Революции и Гражданской войны соотечественникам «неоспоримые азбучные истины», касающиеся принципов человечности, равноправия и свободы личности. Он пишет:

Необходимо также развивать в себе нравственную чистоплотность, воспитать чувство брезгливости к проявлениям в человеке начала зоологического; одним из таких проявлений является унижающая человека вражда к людям иных племен.

Человек, исполняющий все обязанности гражданина, тем самым заслужил, чтобы за ним были признаны и все права гражданина.

Казалось бы, позиция Горького обсуждению не подлежит — она ясна и неоспорима. Эти положения, гордо и торжественно звучавшие в те далекие годы, также, без каких-либо возражений, принимается всеми нами сегодня. Однако же, когда дело касается частностей, имеющих отношение к евреям:

Ненависть к еврею — явление звериное, зоологическое, с ним нужно деятельно бороться в интересах скорейшего роста социальных чувств, социальной культуры.

Евреи — люди такие же, как и все, и — как все люди — евреи должны быть свободны,

— здесь и по сей день единодушный гуманистический пафос уступает место традиционному разномыслию как фило-, так и антисемитского толка.

Филосемитизм Горького явление уникальное! Его публичные декларации о еврейском вопросе в среде христианских писателей того времени не имеют аналогов, к тому же они чрезвычайно провокационны. Порой юдофильские манифесты Горького звучат как оскорбления в глазах тех, кто предпочитает якобы из политкорректности «стонать по поводу того, в чем все мы одинаково виноваты», вместо того чтобы, опираясь на чувство собственного достоинства, говорить горькую, но столь необходимую для своей же собственной пользы правду.