Марк Уральский - Достоевский и евреи

Прием Достоевского представить Бумштейна как гоголевского Янкеля иногда воспринимается в достоевсковедении довольно наивно. Так, американская исследовательница занимается темой репрезентации народностей в «Мертвом Доме» и исключает Бумштейна из этой тематики, мотивируя тем, что Бумштейн взят не из жизни, а из «Тараса Бульбы» Гоголя, — см. [DWYER. С. 209–225].

Давид Гольдштейн приводит справку [GOLDSTEIN. Р. 169] от известного американского достоевсковеда Роберта Джексона о том, что информация о принятии Бумштелем православия ошибочна. Об ошибке Джексону сообщила И. Д. Якубович, одна из составителей Комментариев к «Запискам из Мертвого Дома» в [ДФМ-ПСС. Т. 4].

Розеншильд отмечает присутствие трех «Авраамовых» религий в «Мертвом Доме» [ROSENSHIELD (II). Р. 587]

Гольдштейн цитирует следующий источник: [ТОКАРЖЕВСКИЙ С. С. 507], см. также [JACKSON]. Следует отметить особо, что для поляков, веками живших бок о бок с евреями, они были привычные наши жиды без оскорбительной коннотации, тогда как для русских жиды являлись чужеродным недавно привнесенным элементом.

См., например: Karlinsky Simon. The Sexual Labyrinth of Nikolai Gogol. Chicago: Chicago UP. 1976; Rancour- Laferriere Daniel. Out From Under Gogol’s Overcoat: a Psychoanalytic Study. Ann Arbor: Ardis. 1982.

Исследователи отмечают, что представления о евреях включали шестипалость как признак родства с дьяволом, дурной запах, менструацию у мужчин, — см. [LIVAK].

Из русских писателей Василий Розанов создал главный дискурс о феминизированном еврее, — см. [КУРГ-МОНДРИ], а также [MONDRY (III)].

Касаткина видит сцену в бане как метафизически значимую, и выдвигает версию о том, что в этой сцене ад и рай связаны христианской эсхатологией — см. [КАСАТКИНА (V)].

Комментаторы часто указывают на тему еврея ростовщика Соломона в «Скупом рыцаре» А. С. Пушкина как источник темы в русской литературе. Пушкин, в свою очередь, взял этот подражательный мотив из европейских источников, самый известный из которых «Венецианский купец» У. Шекспира, — см. [ROSENSHIELD], [GOLDSTEIN]. В условиях Российской империи начала XIX в. евреи не участвовали в экономической жизни государства и не имели ничего общего с типом шекспировского Шейлока, который, впрочем, был данью средневековому стереотипу, возникшему в результате антииудейской пропаганды со стороны церкви, — см. [PERRY].

Гари Розеншильд, обращаясь к теме «трех Авраамовых религий» в «Записках из Мертвого Дома», отметил, что в этой книге Достоевский ещё не проявлял предвзятости и шовинизма, которые с полной силой выказал в своей политической публицистике 1870-х годов, когда в «Дневнике писателя» он обрушивался с нападками и на евреев, и на мусульман, — см. [ROSENSHIELD (II)].

Напомним, что согласно принятому отцами церкви преданию, пророк Исайя был перепилен деревянной пилой между кедровыми досками по повелению царя Манассии за обличение его и вельмож в нечестии: «Исайю претросте». В символической структуре высокого иконостаса весь пророческий чин изображает Ветхозаветную Церковь — от Моисея до Христа. Образы пророков, получивших откровение о грядущем Воплощении и спасительном служении Христа, соединялись здесь, как правило, с иконой Богоматери с младенцем, напоминавшей об исполнении пророчеств и свершении божественного обетования (центральной иконой пророческого чина мог также быть образ царя и пророка Давида, из рода которого должен был произойти Спаситель). В соответствии с иконографической традицией, в руках у Исайи представлен развернутый свиток с текстом пророчества (надпись на свитке: «АЗЪ ПРО ТЯ МНИХ РЕКОХ ЯКО ОТ ДЕВЫ РОДИ…»). При этом правой рукой он указывает на текст, а в левой держит клещи — символический атрибут, напоминающий о видении, с которого началось его пророческое служение. Этими клещами серафим вложил в уста Исайе горящий уголь

[ДФМ-ПСС. Т. 1. C. 197]

[ТОЛСТОЙ Л. Т. 66. С. 33].

Из русских классиков лишь И. Тургенев лично встречался с Арнолдом во время своей поездки в Англию. Достоевский же был знаком с работами Арнолда по переводам. Он интересовался его идеями об образовании, — см. об этом: [ZOHRAB].

В антисемитской литературе еврей, однако, всегда выступает в дьявольской роли «поджигателя» (примеч. М. У. ).