Валентин Булгаков - Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого

Так закончился этот первый диспут. Интерес к нему был так велик, что устроителями назначен был через несколько дней новый диспут. На этом втором диспуте докладчиком на тему «Религия будущего» должен был выступить Вячеслав Иванов, тогда как Луначарскому предоставлялась роль главного оппонента.

Вечер, по-прежнему в переполненной аудитории, состоялся 7 марта и начался с большим опозданием: не ехал Луначарский. Он появился вместо 8:00 в 9:30, извинившись, что неотложные дела его задержали. Не все верили наркому: противники его уверяли, что он опоздал нарочно, чтобы меньше времени осталось для других ораторов.

Но, так ли это было или иначе, диспут все же состоялся.

Доклад Вяч. Иванова сводился к своеобразной защите религии «всечеловечества», – какому-то перепеву на русский, церковно-православный лад известной теории Огюста Конта. Луначарский – очевидно, считаясь с тем, что против философски мыслящего докладчика нельзя уже выступать с исполненной преимущественно остроумных выражений и словечек речью, – произнес на этот раз очень спокойное и рассудительное, тоже философски обоснованное слово против веры в Бога. Но в этом «стиле» он уже не имел того успеха у публики, как прежде, ибо слово его не захватывало непосредственно. Чисто философские (материалистические) доводы против Бога оказались не столь доходчивыми, как разоблачение и высмеивание суеверий православия.

Характерно было и то, что А. В. Луначарский оказался склонным признать религию для… «мещанства», то есть для «среднего класса буржуазии». Но вероятнее всего, что он имел в виду идейное мещанство, какое мы можем встретить во всяком классе и во всяком общественном течении. «Лучше иметь хоть что-нибудь за душой, чем жить узкоэгоистической жизнью», – так можно вкратце передать мысль А. В. Луначарского о полезности религии для «мещан».

Доклад Иванова и возражения Луначарского, начатые с опозданием, заняли весь вечер. Для других записавшихся ораторов, к числу которых принадлежал и я, уже не оставалось времени, и председатель, известный лектор и бывший редактор журнала «Жизнь для всех» В. А. Поссе, не предоставил им слова. Я заявил протест против действий председателя. Так как публика требовала, чтобы слово мне было предоставлено, а между тем, по правилам, аудитория должна была уже закрываться, то А. В. Луначарский сам предложил устроить новый диспут со мною. Диспут тут же назначен был на 7 апреля.

Но еще до 7 апреля выступил В. А. Поссе, с своей стороны тоже ополчившийся против идеи Бога и объявивший на 4 марта, в здании Коммерческого института имени Карла Маркса в Замоскворечье, отдельный диспут на тему «С Богом или без Бога?». Сам Поссе предполагал сделать вступительный доклад, а к участию в прениях афишей приглашался целый ряд «толстовцев», в том числе Чертков, Сергей Попов и я, далее – евангелик В. Ф. Марцинковский, представители православного духовенства и др. лица.

В назначенное время я явился в здание Коммерческого института. Мне интересно было, что своего скажет Поссе против религии и веры в Бога. Откровенно говоря, присоединение к атеистическому фронту, вполне понятное и обоснованное у последовательного философа-материалиста Луначарского, удивляло меня у идеалиста и руководителя почти «толстовского» журнала В. А. Поссе. На чем «сыграет» Поссе?

Ответ не заставил себя ждать. С обычным жаром Поссе прочел свой доклад против Бога. Все объяснилось. Он ставил свою тему еще уже, чем Луначарский, и воевал исключительно против православного, личного Бога. Перед Поссе на кафедре лежала Библия, и он, ударяя по ней ладонью, с одушевлением перечислял все грехи библейского Бога, совершенные им непосредственно или через своих пророков – Соломона, Давида и др. Борьбу с Библией он, по-видимому, и считал борьбой с Богом.

Протоиерей Скворцов, выступивший первым из оппонентов, в сдержанных выражениях и в далеком от церковно-православной узости духе подчеркивал непреходящее значение веры вообще для жизни человека и всего человеческого общества.

После него выступил Сережа Попов. Последний около того времени подпал под сильное влияние философа-спиритуалиста П. П. Николаева, жившего с давних пор в Ницце и переписывавшегося с Толстым. В своей книге «Понятие о Боге как совершенной основе жизни» П. П. Николаев излагал мировоззрение духовного монизма, которым и увлекся С. Попов, как единой истиной и панацеей против всех зол. Согласно этому учению, все существующее было только отражением и выражением единого духа. Материи не существует, это – только форма нашего представления мира. «Материя – самообман, мираж», – учил Сережа Попов. Эти взгляды он проповедовал теперь везде и повсюду. Повторил он свои доводы в пользу спиритуалистического понимания действительности и на диспуте с Поссе. И, как всегда, слова его только скользнули по сознанию слушателей, не задев их глубоко. В самом деле, что за место и что за эпоху нашел С. Попов для проповеди спиритуалистического монизма: Москву 1920 года!..