Валентин Булгаков - Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого

Последовало официальное выражение признательности от имени правления Толстовского общества, после чего поставлен был на обсуждение второй вопрос – об избрании нового председателя общества. К моему и, кажется, всеобщему изумлению, Б. С. Боднарский в горячей речи заявил, что «новым председателем общества, конечно, может быть только В. Ф. Б…». Произошло всеобщее замешательство: как при наличии таких почтенных и естественных кандидатов, как хотя бы два действующие товарища председателя С. Л. Толстой и В. М. Голицын, предлагать в преемники покойного, маститого и заслуженного Н. В. Давыдова – почти юношу, каким, по крайней мере, я сам себя чувствовал!.. Правление было поражено.

С другой стороны, оно, очевидно, учитывало, что выступление Боднарского вытекло как логическое следствие из речи Бирюкова. Положение создалось неловкое.

Успела высказаться по поводу внесенного предложения – очень неопределенно – только А. Л. Толстая. Я поспешил снять свою кандидатуру, предложив, с своей стороны, утвердить в должности председателя С. Л. Толстого. Последний, однако, именно в качестве сына Толстого категорически отказался от поста председателя. Ввиду этого постановили: временно нового председателя не избирать, поручив исполнение его обязанностей С. Л. Толстому, на что последний согласился.

Надо сказать, что это заседание правления Толстовского общества было его последним заседанием. Общество, основанное в 1911 году с целью учреждения Толстовского музея и содержавшее этот музей в течение девяти лет, признало, по-видимому, свою роль законченной и самоликвидировалось. По крайней мере, С. Л. Толстому уже не удалось оживить деятельность общества, да он и не пытался это сделать.

По окончании заседания я пригласил всех членов правления спуститься вниз, в главный зал музея. Зал был уже полон посетителей, узнавших о торжестве из газет, и приглашенных гостей, во главе с заведующей Отделом по делам музеев.

Последовало выступление С. Л. Толстого, как и. о. председателя Толстовского общества, который отметил историческую роль общества, основавшего музей, и выразил удовлетворение, что отныне музей, как учреждение государственное, стал на более прочную и широкую базу.

После Сергея Львовича выступил я, отметив великую заслугу Отдела по делам музеев, предоставившего неограниченные средства на дело воссоздания музея и всемерно содействовавшего этому воссозданию.

Затем под моим руководством присутствующие осмотрели коллекции музея.

С тех пор прошло уже более 45 лет. Музей продолжает находиться все в том же помещении. По-прежнему существует в доме № 21 по ул. Кропоткина несгораемая кладовая для рукописей Л. Н. Толстого. И художественные, и рукописные собрания музея за долгие годы исключительно обогатились, особенно вследствие того, что в год 100-летия со дня рождения Л. Н. Толстого советским правительством отдано было распоряжение о переводе в музей из других музеев и галерей Советского Союза предметов и коллекций, имеющих отношение к Толстому. Развилась, конечно, и экскурсионная, и научная деятельность музея.

Словом, дело Гос. музея Л. Н. Толстого стоит твердо, и, может быть, новым, молодым его сотрудникам и в голову не приходит, какие сложные и трудные моменты подчас переживало в прошлом это учреждение, хранящее славу одного из величайших представителей русской литературы.

10-летие со дня смерти Л. Н. Толстого было отмечено повсюду в Советском Союзе множеством вечеров и лекций. В Москве эти вечера и лекции организованы были, главным образом, Комитетом друзей Л. Н. Толстого по ознаменованию 10-летия со дня его кончины. В состав комитета входил и я. Между прочим, по поручению комитета я вместе в В. А Ждановым посетил А. М. Горького с целью пригласить его выступить на «главном» юбилейном вечере в самый день юбилейной годовщины, 20 ноября. Горький серьезно и приветливо принял нас в скромнейшего вида столовой своей квартиры в Машковом пер. и обещался приехать. (Потом он прислал извинительное письмо, сообщая, что внезапно заболел цингой и что поэтому не сможет принять участие в юбилейном торжестве.)

Не могу не рассказать о том, что по окончании делового разговора с Алексеем Максимовичем, я позволил себе обратиться к нему с просьбой написать мне что-нибудь в мой литературный альбом.

– Да я не умею этого, – улыбаясь, ответил писатель. – Что я должен вам написать?

– Может быть, какую-нибудь выдержку или мысль из опубликованных уже вами произведений?.. Да вот, напишите хоть эти слова: «Человек – это звучит гордо! Максим Горький».