Дан Бен-Амос - Еврейские народные сказки. Том II. Сказки евреев Восточной Европы

В своих интерпретациях рассказов Ан-ский стремился показать особый еврейский дух и культурные ценности, увековеченные в еврейском обществе. Он сопоставлял власть и насилие в европейских народных сказках с идеалами духовности, характерными для народных сказок евреев и нашедшими отражение в характере героев.

Шмуэль Леман (1886–1941), вдохновленный Ан-ским, но отошедший от его концепции еврейских народных сказок, был известен как «наиболее выдающийся собиратель фольклора на идише в межвоенный период» [ 21] и внес вклад в создание многотомника «Ба унз йидн» («У нас, евреев») [ 22]. В нем собраны рассказы еврейского городского дна Варшавы и других городов Восточной Европы. Рассказы еврейских преступников о своем мире лишены какого бы то ни было духовного или религиозного начала. Точно так же светскими по характеру были легенды о польском восстании 1863 г. против Александра II и назначенного им наместника Польши Александра Велепольского, записанные Э. Алми (Элиягу-Хаим Шепс, 1892–1968) в основном со слов собственной бабки. Такие исторические легенды имеют политическую подоплеку и отличаются от религиозных и поучительных рассказов, которые Ан-ский считал типичными примерами еврейского повествования.

Научная традиция Ан-ского (хотя и не его методы) сохранилась в Историко-этнографическом еврейском обществе Вильны, созданном в 1919 г. и названном в честь Ан-ского годом позже, после его смерти. Ведущим фольклористом общества был Шлойме Бастомский (1891–1941), в основном занимавшийся издательской и образовательной деятельностью. В 1925 г. он впервые издает том аннотированных народных сказок и легенд на идише [ 23]. Готтесман замечает:

Лишь некоторые рассказы в томе были собраны в устном изложении. Практически все они были заимствованы из ранее издававшихся собраний, в основном — более ранних хасидских сборников… Некоторые были взяты из более современных работ, таких как «Хурбн Галицие» («Разрушение Галиции») Ан-ского, рассказы в которых не были художественно обработаны и представляли собой записанное на слух [ 24].

Основание Еврейского научного института (Der Yiddisher Visnshaftlekher Institut — ИВО) в 1925 г. в Вильне было важным шагом для развития исследований народных сказок на идише. Согласно исходной концепции института, в нем предполагалось четыре направления научной работы: филология (которое вскоре было преобразовано в направление лингволитературных исследований), история, социально-экономические вопросы и педагогика. За короткое время после основания Фольклорная комиссия ИВО, позднее названная Этнографической (фольклорной) комиссией, под руководством Макса Вайнрайха (1894–1969) начала рассылать инструкции и опросники собирателям ( замлерам ), которые отвечали за сбор сведений о различных фольклорных жанрах, праздниках, традициях и прочих аспектах традиционной жизни еврейских общин. Первый опросник относился к еврейским легендам, одиннадцатый — к рассказам ( майсам ). Такая система сбора сведений была весьма успешна, ценная информация и тексты поступали от сотрудников из всех уголков бывшей Черты оседлости. Фольклорист Иегуда-Лейб Каган (1881–1937) был движущей силой программы в 1930-х гг. В 1930 г. он предложил комиссии сменить название, в том же году ИВО направляет молодых ученых в Вильну в рамках практики по исследованию фольклора и сбору текстов.

Смена метода с этнографических экспедиций на централизованный сбор текстов потребовала контроля их качества и аутентичности. Существовал риск того, что собиратели-любители по ошибке пришлют поддельные или литературные тексты, и ученым ИВО необходимо было сформулировать критерии оценки текстов. Каган, ученый-самоучка высокого уровня, был знаком с новейшими научными и сравнительными методами в области фольклористики. Будучи родом из Вильны, он иммигрировал в Лондон в 1901 г., а тремя годами позже — в Нью-Йорк, где окончательно обосновался и проводил фольклорные исследования в среде еврейских эмигрантов. Вначале в центре его внимания находились народные песни, именно в ходе их изучения и анализа перед ним возник вопрос об аутентичности, древности происхождения и бытовании в устной традиции. Позднее он применил те же стандарты к отбору и анализу народных рассказов. И.-Л. Каган писал:

Невозможно даже начать обсуждение народных сказок без того, чтобы не затронуть вопросы, связанные с компаративными исследованиями, кроме того, все рассказы, как светские, так и этико-религиозные, часто переплетены с точки зрения повествования и мотивов. Невозможно рассматривать их по отдельности. Ввиду общемировых истоков наших народных сказок… вероятно, не будет преувеличением сказать, что наиболее интересный материал во всем фольклоре на идише представляют собой народные сказки, интересные как с научной, так и с художественной точки зрения… Чем дальше от нашей эпохи и литературы, чем более давний период истории нашего народа мы рассматриваем, тем богаче должны становиться различные ветви нашей устной традиции, тем богаче и разнообразнее популярные светские рассказы… в разное время взятые из тех мировых запасников, к которым обращались и другие народы [ 25].