Ангел Каралийчев: Болгарские народные сказки. Том 2

В доме одной богатой женщины жили две девочки. Старшая была ее дочь, а меньшая — батрачка. Мать не знала, как и угодить своей дочке: белым хлебом ее кормила, в лучшие наряды наряжала, бусы, браслеты, шитые золотом туфельки покупала. А батрачка только вздыхала, бедняжка. Она ела черный хлеб, носила старые платья и круглый год ходила босиком, так что репьи и колючки ранили ей ноги. А вместо бус носила на шее низку мелких ракушек, которые она сама насобирала в бурьяне. Хозяйская дочка спала до полудня, а проснувшись, начинала сердито жужжать, как назойливая муха. Батрачка вставала на рассвете и сразу же принималась за дело: подметала, убирала в доме, а потом брала ведра и бежала за водой к колодцу, над которым шумели старые тополя. Колодец был глубокий, а вода в нем прозрачная и чистая. В полночь к нему сходились двенадцать месяцев. Встав в круг, черпали пригоршнями воду, умывались, а потом усаживались на травке под старыми тополями и вели неторопливый разговор до самых петухов. А заслышав первых петухов, месяцы вставали и отправлялись далеко-далеко, за тридевять земель.

Как-то раз хозяйка разбудила девочку-батрачку посреди ночи.

— Беги к колодцу, принеси свежей водицы, пить хочется до смерти!

Девочка выбежала со двора. Улицы села были пустынны. Только под тополями, возле колодца, сидели незнакомые люди — одиннадцать мужчин и одна женщина — и о чем-то негромко разговаривали. Голоса у них были тихие, как шелест листьев. Девочка набрала воды и хотела было уйти. Но тут женщина — старая, вся в морщинах — поднялась и спросила:

— Девочка, почему ты так поздно за водой пришла?

— Хозяйка послала.

— Сушеный кизил любишь?

— Я все люблю.

— Возьми, детка! — сказала старуха и протянула девочке горсть сушеного кизила.

— Спасибо, — сказала девочка. — А кто вы такие?

— Мы, девочка, месяцы. Я — бабушка Марта, а это мои братья. Каждую ночь мы приходим к колодцу умываться. Кто пройдет — благословляем. Вот и тебя благословим, только я хочу тебя кое о чем спросить.

— Спрашивайте, — ответила девочка.

— Скажи мне, какой месяц самый добрый и какой самый злой?

Задумалась девочка, а потом и говорит:

— Все вы добрые. Каждый по-своему хорош. В зимние месяцы глубокий снег лежит. Он оберегает ростки пшеницы от стужи. Тогда воробьи-озорники залетают в дома через открытые двери. В марте цветут подснежники, в остальные весенние месяцы птички щебечут, пшеница в рост идет, летом мы урожай собираем, а к осени груши, яблоки, виноград поспевают.

Тогда бабушка Марта подняла руку и от всего сердца благословила девочку.

— Будь здорова, девочка! Пусть каждое твое слово оборачивается золотой монетой, а от улыбки пусть розы расцветают.

Девочка поблагодарила бабушку Марту и побежала домой. Только через порог переступила, а хозяйка уже кричит:

— Где ты, негодница, так долго пропадала?

— С месяцами разговаривала.

Не успела она слово вымолвить, как на пол скатилась золотая монета.

Хозяйка нагнулась, подняла монету и застыла от удивления. Стала она спрашивать батрачку, та ей все рассказала. Девочка говорила, золотые монеты так и сыпались одна за другой. Целую миску набрала хозяйка.

На следующую ночь решила хозяйка послать свою дочь к колодцу.

Разбудила ее в полночь, выкупала, волосы расчесала, на шею бусы надела, в шитые золотом туфельки обула и за ворота проводила. Пошла хозяйская дочь с кувшином в руках к колодцу. Видит: под тополями сидят двенадцать месяцев, разговаривают тихонько, будто пчелы гудят. Наклонилась девочка над колодцем, чтобы воды набрать, а потом повернулась к месяцам и говорит:

— Что это вы уселись нос к носу и шепчетесь, как старые сплетницы. Разговаривайте погромче. Я хочу слышать, о чем вы говорите.

Бабушка Марта нахмурилась и сказала:

— Такая уж у нас привычка. А ты чья, девочка?

— Не твое дело, бабка.

— А почему в полночь пришла за водой?

— Мать выпроводила.

— А сушеный кизил ты любишь? — спросила старуха.