Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

Ромм преуспел в создании с Александром и Павлом Строгановыми отношений, построенных на дружеских излияниях. В основе отношений лежало чувство привязанности, причем Ромм мог забрать его обратно. Главной же функцией чувствительных высказываний была воспитательная: Павла учили на языке сентиментализма воспринимать собственное будущее и себя как взрослого человека.

Применение западных педагогических теорий к воспитанию Павла должно было обеспечить будущее семьи Строгановых. Ромм пообещал сделать Павла человеком, достойным «нежности» (tendresse) родителей и «уважения» всех «честных людей» (honnêtes gens) [494]. Для Ромма неотъемлемой частью этого проекта была дружба. Личное и интимное было неразрывно связано с общественным и гражданским, а интенсивность дружеских чувств к конкретному человеку пробуждала внимательность к согражданам. Наградой должна была стать высокая общественная и политическая роль. Как объяснил Ромм в 1787 году в письме троюродному брату Павла Григорию Строганову, приглашая последнего присоединиться к ним и подружиться с его воспитанником, этот «союз оживит чувства, связывающие вас с вашими родителями, с вашей родиной, и даст вам почувствовать, что вы удалились от них лишь для того, чтобы однажды вновь оказаться среди них и предстать перед вышестоящими особами, будучи в полной мере достойным любви первых и внимания вторых» [495]. Поощряя дружбу Павла Строганова с другими молодыми людьми, Ромм считал свои собственные отношения с мальчиком главным источником нравственного роста, целью которого было сделать Павла достойным сыном и гражданином.

Педагогические трактаты, лежавшие в основе принятой Роммом программы обучения Павла, подчеркивали добровольный характер учебы и ключевую роль опыта. Вслед за Локком педагоги-теоретики указывали, что дети должны учиться добровольно и активно. Учеников не следует принуждать к посещению уроков, наоборот, они должны предвкушать удовольствие от чтения и учебы. Механическое запоминание было изгнано, уступив место опыту и самостоятельному приложению разума, которые теперь считались единственно надежным источником понимания, особенно когда речь шла о нравственных правилах [496]. Все большее внимание уделялось самостоятельному мышлению, и каждая ситуация становилась потенциальным источником знаний. Одним из главных сторонников этого подхода был Шарль Бонне, знаменитый психолог и педагог XVIII века, труды которого Ромм тщательно изучил [497]. Бонне считал, что уроки должны стать практически незаметными для ученика: «Я бы учил ребенка тому, что он должен усвоить, так, чтобы не казалось, что я его учу. […] Обеденный стол, игра, прогулка станут той школой, где он получит свое образование» [498]. Чем больше чувства ученика насыщались различными впечатлениями, тем восприимчивее он становился [499]. Другой педагог, сильно повлиявший на Ромма, а именно Руссо, довел эти принципы до их логического предела: ученик должен был стать учителем самому себе. Гувернер обеспечивал благоприятные для учебы обстоятельства, но затем должен был сделать вид, что он сам ничего не знает, ставя себя на один уровень с мальчиком [500]. Несмотря на всю их необычность, эти методы нашли множество защитников. К примеру, в вышедшем в 1775 году Трактате об образовании , пользовавшемся широкой популярностью, Гийом Гривель тоже настаивал, что учитель должен встать «на уровень ученика» и подталкивать его к дальнейшему познанию, находясь как бы в стороне [501].

Для Ромма формирование «сердца» его ученика было и оставалось самым важным элементом воспитания мальчика. Сохранившийся план уроков для Павла, составленный примерно в 1786 году, подробно излагает ежедневный распорядок дня. День начинался в семь часов утра с рисования, затем следовал урок истории, встреча с отцом мальчика, после этого изучение естественного богословия, географии, письмо и досуг. Ожидалось, что Павел сам будет организовывать свой день, следуя этому плану. Впрочем, Ромм подчеркивал, что ни один из этих предметов не кажется ему столь важным, как воспитание нравственных качеств Павла, и что беспокойство о них вызвано «дружбой». Он считал, что их формирование должно происходить в процессе взаимного обучения.

Я буду заботиться о вашем характере еще больше, чем о вашем образовании.

Впрочем, моя дружба всегда будет больше, чем просто моя обязанность по отношению к вам. Поэтому я всегда предпочту мягкость суровости. Давайте будем друзьями. Вы можете даже давать мне советы, высказывать свои мнения, и если они будут хороши, я последую им, чтобы в обществе, где мы всегда появляемся вместе, мы были образцом идеального союза, длительной дружбы, и чтобы о нас могли сказать: они долго будут счастливы, потому что нежно любят друг друга и потому что охотно пестуют в себе желание учиться и быть полезными [502].