Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

На сайте проекта «Исчезающие языки» (http://www.hrelp.org/) интерес к вымирающим языкам объясняется так:

Сегодня в мире насчитывается около 6500 языков, и половине из них угрожает вымирание в ближайшие 50—100 лет. Это социальная, культурная и научная катастрофа, так как языки выражают уникальное знание, историю и мировоззрение разных обществ; каждый язык — отдельно эволюционирующее проявление способности человека к общению.

По-моему, убедительно. Представьте, как многому нас научили язык и культура пираха о человеческом разуме. А теперь представьте, сколько таких же уроков можно извлечь из других вымирающих языков.

Языки вымирают по крайней мере по двум причинам. Исчезновение угрожает языкам, когда под угрозой гибели находятся люди, их использующие. Численность племени пираха — менее четырехсот человек. Это хрупкое сообщество, так как у них почти нет иммунитета к болезням из внешнего мира, а мир все больше и больше вторгается в их жизнь, поскольку у бразильских властей часто нет возможности проконтролировать, кто проникает в их резервацию. Поэтому язык пираха под угрозой, так как под угрозой все племя, ведь их выживание не гарантировано.

Другая причина — это, так сказать, «воздействие рынка» или естественный отбор среди языков. Носители миноритарных языков, таких как ирландский, диегеньо, банава и другие, начинают переходить на государственный или официальный язык (английский, португальский и так далее), потому что пользоваться им выгоднее экономически. Носители языка банава в Бразилии бросают свою землю и идут работать на белых бразильцев, так как стали сильно зависеть от промышленных товаров. В свою очередь, из-за этого они оказываются в среде, где их могут осмеять просто за разговор на собственном языке и где, во всяком случае, единственный язык, понятный хозяевам-бразильцам, — это португальский. Поэтому язык банава стал исчезать.

В этом втором смысле, впрочем, языку пираха ничто не угрожает, так как пираха не заинтересованы в том, чтобы пользоваться португальским или вообще каким-либо чужим языком. На них, безусловно, не оказывается давление, чтобы они перешли с родного языка на чужой.

Говоря об уникальных сочетаниях языков и культур, стоит задаться и более общим вопросом: что теряем мы, не говорящие на исчезнувшем языке? Теряем ли мы вообще хоть что-то? "Ответ — да, теряем.

Количество языков, используемых в мире в каждый момент истории, — это лишь небольшая доля от, возможно, бесконечного количества потенциально возможных языков. Язык — это хранилище конкретного культурного опыта. Когда язык исчезает, мы теряем знание словарного состава и грамматического строя этого языка. Это знание вернуть нельзя, если язык не был изучен и записан. В этом объеме знаний не все приносит практическую пользу, однако жизненно важно сохранить его весь, чтобы научиться по-другому осмыслять наше повседневное существование на планете.

Один из народов, который я изучал помимо пираха, это банава, одно из племен Амазонии, которые изготовляют кураре — быстродействующий смертоносный яд на основе стрихнина; им мажут стрелы и колючки, которыми стреляют из духовой трубки. Умение его изготовлять — плод многовекового опыта, сохраненного в языке банава с помощью обозначений растений и процедур их обработки. Все это может исчезнуть, так как последние семь десятков индейцев банава постепенно переходят на португальский язык.

Для многих людей, как для племени банава, потеря языка означает потерю своей особости и чувства соплеменничества, потерю духовной традиции и даже воли к жизни. Чтобы спасти языки вроде банава, пираха и тысячи других таких же по всему миру, потребуются огромные усилия лингвистов, антропологов и других заинтересованных людей. Как минимум нам нужно установить, каким языкам мира угрожает опасность, изучить их настолько, чтобы можно было составить словарь и грамматику, создать письменную форму этих языков и подготовить лингвистов и учителей среди их носителей, а также обеспечить государственную поддержку с целью защитить эти языки и упрочить положение их носителей в обществе. Это задача огромных масштабов, но решить ее жизненно необходимо.

В этой книге подчеркивалось, что каждый язык вместе со своей культурой показывает нам нечто особенное в том, как развивалась одна группа представителей нашего вида, чтобы справиться с окружающим миром. Каждый народ решает языковые, психологические, общественные и культурные проблемы по-своему. Когда умирает незаписанный язык, мы теряем подсказку к загадке происхождения языка вообще. Но, пожалуй, еще важнее то, что человечество теряет пример того, как можно жить, как выживать в мире. Сейчас, когда терроризм и фундаментализм угрожают порвать связи доверия и общих надежд, связывающие общество, тем ценнее примеры, которые можно найти в исчезающих языках, и тем страшнее их потеря для надежд человечества выжить как вид.