Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Впоследствии, в начале 1820-х гг., в декабристском движении возобладала линия добрососедства и сотрудничества с поляками. Это объяснялось как видимым отказом Александра I от своих обещаний полякам, так и реальными задачами, вставшими перед членами тайных обществ: им необходимы были союзники. Для декабристов чрезвычайно важно было, как развернутся события в Польше в момент революции в России. В 1823-1825 гг. между российскими и польскими революционными организациями завязались контакты. Будущее устройство Польши и ее отношение к России обсуждалось на переговорах между представителями Южного общества декабристов и польского Патриотического общества в 1824 и 1825 гг. [26]Польский вопрос нашел отражение и в программах декабристских организаций. В целом весьма националистическая по духу «Русская Правда» П. И. Пестеля, согласно которой все народы России должны были слиться в единый народ, предусматривала для Польши особые права. По Пестелю, Россия должна была гарантировать Королевству Польскому политическую независимость и расширение его территории более чем в два раза. Все это, однако, планировалось осуществить при условии, что Польша восстанет одновременно с декабристами, проведет у себя те же социальные преобразования и вступит в тесный союз с Россией 40.

Искоренение ненависти между русскими и поляками было одной из основных целей образованного в 1823 г. Общества Соединенных славян. Выдвинувшее идею славянской федерации, это объединение характеризовалось заметным наличием польского элемента в своем составе. В программе Южного общества, как свидетельствовал на следствии М. П. Бестужев-Рюмин, было также записано: «Общество русское всеми мерами будет стараться искоренять ненависть, существующую между обоими народами, представляя, что в просвещенном веке, в котором мы живем, польза всех народов одинакова, а закоренелая ненависть есть принадлежность времен варварства» 41.

Конституционный «эксперимент» Александра I в Королевстве Польском предусматривал, что русское общество отныне сможет пристально наблюдать за «спасительным влиянием» «законносвободных учреждений», как выразился император. Обращаясь к полякам на открытии первого сейма, он заявил: «.. .вы мне подали средство явить моему отечеству то, что я уже с давних лет ему приуготовляю и чем оно воспользуется, когда начала столь важного дела достигнут надлежащей зрелости» 42. Польская конституционная практика, таким образом, была призвана стать образцом воплощения в жизнь конституционных идей и примером для его русских подданных. Какова же на деле была роль конституционного Королевства Польского в развитии правового сознания в России?

В целом русское общество было плохо информировано о конституционной практике и общественно-политической жизни в Королевстве Польском. Редкие публикации на эту тему в русской прессе не отражали сколько-нибудь полно даже формальную сторону реализации конституции 1815 г. и развития парламентской жизни, не говоря уже о сути политических конфликтов в Королевстве Польском вообще и в сейме в частности. Материалы на эту тему появлялись преимущественно в созданном специально, чтобы знакомить читателя с европейскими новостями, «Вестнике Европы» и «Духе журналов», также содержавшем подборки из иностранной прессы. «Вестник Европы» сочетал изредка публиковавшиеся политические материалы о Королевстве Польском с научными и литературными, открыто или завуалированно заимствованными из польской прессы 43.

В начале 1815 г. «Дух журналов» информировал читателей о конституционных намерениях Александра I относительно Королевства Польского.

Это издание опубликовало текст письма из Вены императора к председателю Сената Княжества Варшавского Т. Островскому, в котором говорилось о принципах создания нового государства “. В конце того же года «Вестник Европы» поместил взятую из варшавских газет информацию о провозглашении Королевства Польского и обнародовании основ его конституции. Эта верноподданническая по духу и форме статья была посвящена пребыванию Александра I в Варшаве в ноябре 1815 г. Подробно описывалось, как, где и кем император был встречен, кто из поляков был ему представлен, цитировались официальные приветственные речи, обращенные к «воскресителю имени польского». Однако очевидно, что, как и в других материалах, посвященных Королевству Польскому, события, связанные с передвижением императора и августейшего семейства, были лишь поводом привлечь внимание к ситуации в этом государстве. Александр I представал в этой статье благодетелем поляков, поляки же – преисполненными благодарности новыми подданными. Отмечалось, что император не принял ключей от Варшавы, сославшись на то, что прибывает туда не как победитель, но как «вселюбезнейший монарх, движимый благостию». С другой стороны, особое внимание обращалось на преданность поляков своему новому королю (польское слово «король» здесь, как и в дальнейшем, переводилось на русский язык словом «царь»): «Невозможно выразить словами всей силы тех чувств, с коими Всемилостивейший Царь наш принят был новыми своими подданными; и ими-то именно оное торжество отличается от всех прочих. Проникнутые любовию к тому, который лишь ступил на польскую землю, в ту ж минуту явился благодетелем ее жителей, мы занимались мыслями и чувствами благодарности…»