Нэнси Шилдс Коллманн - Преступление и наказание в России раннего Нового времени

Царь снова согласился отдать своего боярина толпе, однако на этот раз ему в большей степени удалось соблюсти видимость законности. Царь объявил, что Траханиотов приговорен к обезглавливанию за измену и за поджоги 3 июня (которые ему приписали слухи). Толпа сопроводила приговоренного на Красную площадь, где 5 июня палач обезглавил Траханиотова. Его голова «лежала целый день на его груди для зрелища», как напоминание о прежних демонстрациях частей тел подобных бунтовщиков, которые ранее проводились судами. Один русский источник расценивает это как казнь, по-настоящему санкционированную властью, говоря просто, что Траханиотова «казнили». Однако другой русский источник видит в этом лишь жестокость толпы: «На Земском дворе от черных людей убиен бысть» [1028]. Итак, уже дважды царь Алексей Михайлович жертвовал своими людьми ради усмирения толпы.

Ритуальное действо, однако, на этом не завершилось, оно продолжалось до тех пор, пока не была решена участь Бориса Ивановича Морозова. Начало было положено 2 июня, когда толпа разгромила его дом, а 5 июня стала требовать его выдачи вместе с Траханиотовым. Перед царем Алексеем Михайловичем встал мучительный выбор, о чем сообщает шведский резидент Поммеренинг: «Его царское величество, говорят, просил их лучше убить его, чем Морозова…» [1029]На третий день, 5 июня, в то время как толпа требовала выдачи Траханиотова и Морозова, царь трижды посылал патриарха и своего духовника вместе с несколькими боярами просить за Морозова, но все было тщетно. Наконец появился и сам Алексей Михайлович «с непокрытой, обнаженной головой и со слезами на глазах», умоляя толпу пощадить дорогого ему человека. Толпа начинала терять терпение: по словам шведского наблюдателя, «они готовы были и его царское величество до тех пор считать изменником», пока их требования относительно Морозова не будут удовлетворены. Согласно нескольким источниками, царь самолично принес клятву, целуя крест или икону (здесь источники расходятся) в руках патриарха, и обещал отстранить Морозова от должностей и отправить в изгнание. Только после этого толпа согласилась с его условиями и прекратила мятеж. Морозов был тайно выслан из Кремля ранним утром 12 июня, «и таким образом дано было удовлетворение желаниями народа» [1030]. Царь получил мир, принеся в жертву жизни двух своих ближайших приспешников, и смог уберечь от гнева толпы только третьего из них.

Насилие в 1648 году в Москве было преисполнено символизма: толпа, ворвавшаяся в Кремль и обратившаяся непосредственно к царю, опиралась на общераспространенное представление о том, что царь несет ответственность перед народом. Сожжение тела Плещеева можно рассматривать как ритуал очищения огнем, разграбление боярских домов – как акт общественного остракизма. Поразительная покорность царя требованиям пожертвовать собственными людьми являлась актом моральной экономики патриархального царизма [1031]. Повторение этого ритуального действа в 1682 году подтверждает тот факт, что это не было отдельным случаем бессмысленной жестокости.

В 1682 году ситуация обострилась в тревожные дни после смерти царя Федора Алексеевича (скончался 27 апреля), когда началась борьба за власть между придворными кланами Милославских и Нарышкиных, представительницами которых были первая и вторая жены Алексея Михайловича. Сначала удача улыбнулась Нарышкиными, и царем был провозглашен девятилетний Петр, однако затем поддержку получили Милославские и слабоумный пятнадцатилетний Иван, интересы которого представляла его сестра Софья. В 1648 году беспорядки во многом стали возможны благодаря отсутствию охраны в Кремле, что было показателем веры в личную неприкосновенность царя. Даже к 1680-м годам постоянная охрана не появилась, и эту обязанность выполняли различные ведомства под надзором Приказа тайных дел [1032]. В 1682 году вооруженные стрельцы вошли в Кремль, преодолев лишь небольшое сопротивление. Датский дипломат фон Горн сообщал, что, по проверенным слухам, охрана сама открыла стрельцам ворота, а находившийся в то время во дворце Андрей Артамонович Матвеев – что приказ запереть ворота поступил слишком поздно. Рассказы современников страшно походили на описание событий 1648 года. Все сообщали, что четыре полка стрельцов, а по данным одного источника, еще и 4 тысячи солдат [1033]вошли в Кремль хорошо вооруженными под барабанный бой и со знаменами. Одни говорят, что те вошли ровным строем, другие – что в беспорядке. Немецкий купец Бутенант записал, что стрельцы предъявили список из сорока бояр и чиновников, которых, по их мнению, нужно было казнить. Согласно более позднему отчету Разрядного приказа, их было двадцать и все они были стрелецкими командирами или сторонниками клана Нарышкиных [1034]. Разгул насилия продолжался три дня, как и в 1648 году.