Нэнси Шилдс Коллманн - Преступление и наказание в России раннего Нового времени

Впервые на такие уступки пришлось пойти в жаркие дни 2–5 июня 1648 года. Получив 1 июня отказ в подаче царю челобитной за городом, на следующий день разъяренная толпа устремилась в Кремль, требуя личной встречи с царем и ни с кем другим. Люди были возмущены коррумпированностью клики Бориса Ивановича Морозова, свояка Алексея Михайловича, а также его бывшего «гофмейстера и воспитателя» (по словам Олеария). Как это было характерно для политики Московского государства, клика Морозова держалась на родственных связях: Петр Траханиотов, глава Пушкарского приказа, был женат на сестре Морозова, Леонтий Плещеев, глава московского Земского приказа – на сестре Траханиотова, а сам царь и Борис Морозов женились на сестрах Милославских [1022]. Толпа требовала выдать всех троих – Морозова, Траханиотова и Плещеева.

Повторные челобитные против Леонтия Плещеева с обвинениями его в коррупции и злоупотреблении властью, а именно в арестах и пытках невинных и вымогательствах, не влекли для него наказания, поскольку он находился под покровительством Морозова. Требуя выдачи Плещеева, 2 июня толпа ворвалась в Кремль и окружила царя, когда он шел из дворца в церковь, а затем по пути обратно. Когда толпа разрослась до «нескольких тысяч», Алексей Михайлович, находившийся уже за трапезой, отправил бояр успокоить недовольных, однако это им не удалось, а один из них был даже ранен. Тогда царь самолично вышел на Красное крыльцо перед Соборной площадью для встречи с толпой. Та требовала выдачи Плещеева. Алексей Михайлович пообещал провести расследование и наказать виновных бояр и попросил для этого один день. (Один иностранный наблюдатель предполагает, что царь пытался спасти жизнь Плещеева такой отсрочкой [1023].) Народ разошелся, однако погромы и грабежи продолжались до следующего утра. В собственном доме был схвачен и убит думный дьяк Назарий Чистой. На следующее утро, 3 июня 1648 года, толпа пришла к Кремлю во второй раз, снова требуя выдачи Плещеева. Несмотря на то что ворота были заперты, угроза была серьезной, и царь выдал Плещеева.

При этом царь соблюл видимость законности: Алексей Михайлович выпустил Плещеева в сопровождении нескольких стрельцов, священника и палача, словно Плещеева на Красной площади ожидала казнь в соответствии с нормой закона. Однако люди набросились на Плещеева и «притащили его на торговую площадь, где его избили, не оставив живого места, а потом топорами рассекли его, как рыбу, на много кусков, которые, сорвав с них остатки одежды, они разбросали и оставили лежать». Позднее в тот же день, после того как в городе начались поджоги, его голова была оторвана от тела и брошена в костер, та же участь постигла и прочие останки [1024].

Выдача Плещеева толпе не была частью жестоких бесчинств, бушевавших в те сутки. Она была совершена в соответствии с правилами, известными толпе и царю, но не иностранным свидетелям этих событий. Шведский наблюдатель, к примеру, записал, что царь «выдал Плещеева… уступая требованию толпы, но неохотно и против своего желания», и это, несомненно, было именно так. Однако, как бы ни хотел Алексей Михайлович избежать этого, он помнил о взятых на себя обязательствах и пошел на уступки в этом кровавом спектакле, выдав Плещеева толпе «головою», как сказано в русских источниках. «Выдать головой» обозначало юридический акт предоставления кого-то в чье-то полное распоряжение. Это выражение использовалось, когда убийца крепостного передавался хозяину последнего в качестве компенсации, или если кто-то продавался в рабство, или если боярина подвергали ритуалу поругания [1025]. Более того, при описании этого восстания и последующих русские источники подчеркивают, что толпа действовала «миром», то есть сообща. Прибегая к власти коллектива, собравшегося, чтобы требовать восстановления справедливости, толпа превращала это взаимодействие с властью из акта бесконтрольной жестокости в неофициальные справедливые переговоры [1026].

Смерть Плещеева на второй день не положила конец кровавому ритуальному взаимодействию между царем и народом: толпа продолжала требовать выдачи Траханиотова и Морозова. Царь попросил об отсрочке еще в два дня, и на фоне пожаров, вспыхнувших по всему городу после полудня второго дня, 3 июня, попытался спасти Траханиотова, отправив его «в ссылку» на воеводство в незначительный город. Траханиотов уехал в ночь на 4 июня, но ситуация настолько обострилась, что царь вызвал его обратно. Царский посланец настиг его возле Троицкого монастыря, где он стал просить убежища. Монахи, боясь разгневанной толпы, смогли лишь исповедать и причастить его и отправили обратно в Москву [1027].