Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Джозеф Ланкастер

Внимание латиноамериканских революционеров к системе взаимного обучения Ланкастера и Белла отвечало духу эпохи – в 1810-е – 1820-е гг. эта система была крайне популярна среди как умеренных реформаторов, так и радикалов, ею увлекались Александр I и декабристы, христианские миссионеры и революционеры-антиклерикалы [1149]. Одни видели в системе возможность мирного совершенствования, другие – предпосылки коренного переустройства общества на республиканских началах. Республика возможна только при наличии критической массы готовых к «разумной свободе» (rational freedom) просвещенных добродетельных граждан, отсюда необходимость быстро расширить образовательную сеть.

Образовательная реформа занимала важное место в воззрениях Боливара: в 1819 г. в ходе Ангостурского конгресса он предложил создать в рамках конституции Венесуэлы, помимо традиционных трех ветвей власти, две особые палаты «моральной власти» (poder moral), одна из которых должна была обеспечить всеобщее обязательное образование до 12-летнего возраста, следить за воспитанием молодежи «в духе понимания прав и обязанностей человека и гражданина». Сразу после Ангостурского конгресса Боливар приказал открывать ланкастерские школы на подвластных ему территориях [1150]. Позднее, в 1825 г., став диктатором Перу, он одним из первых декретов обязал каждый департамент открыть школу по ланкастерскому методу [1151]. В конце 1826 г., назначая своего друга и наставника Симона Родригеса (1769–1854) заведовать образованием в Боливии, Боливар утверждал, что просвещение является «первейшей обязанностью правительства», подчеркивал необходимость его всеобщности, ведь от воспитания детей зависит «духовное здоровье Республики» [1152]. В 1825–1826 гг. Боливар даже написал трактат «Об общественном образовании».

Внимание к ланкастерскому методу разделяли с Боливаром и другие создатели независимых государств Испанской Америки – Сантандер, О’Хиггинс, Сан-Мартин, Аламан [1153]. В инструкциях Мануэлю Торресу Хуан Херман Россио просил купить в США для Венесуэлы и Новой Гранады образцы ланкастерских учебников наряду с материалами дебатов Конгресса [1154]. В 1823 г. знаменитый просветитель и политик из Кито Висенте Рокафуэрте перевел английский учебник по моральной философии для ланкастерских школ.

Интерес к ланкастерской системе питали не только ее сравнительная дешевизна, но и стремление лишить католическую церковь практической монополии на образование [1155]. Сам Ланкастер был квакером, с типичным для этой деноминации энтузиазмом в отношении общественного прогресса. Другой квакер, Уильям Торнтон, летом 1820 г. выслал книгу Ланкастера буэнос-айресскому политику Мануэлю де Сар-ратеа (1774–1849) со словами: «Ничто так не способствует Развитию Морали и Добродетели, как Образование: и эта Система чрезвычайно хорошо подходит, чтобы приступить к такому доброму Делу» [1156].

Наиболее деятельным и самоотверженным проводником ланкастерской системы в Южной Америке стал шотландский священник Джеймс Томсон (ум. в 1854 г.), который в ходе своей миссии 1818–1825 гг. основал школы в Ла-Плате, Чили, Перу и Великой Колумбии [1157]. В Мексике первое ланкастерское учреждение открылось 22 августа 1822 г. [1158], а к 1825 г. школы взаимного обучения действовали в Сан-Луис Потоси, Гуадалахаре, Гуанахуато и других городах [1159].

В 1824–1827 гг. сам основатель системы Джозеф Ланкастер служил в Каракасе на посту суперинтенданта национального образования Великой Колумбии. Часто забывают, что последнюю треть жизни Ланкастер провел в Америке, эмигрировав в Нью-Йорк летом 1818 г. после банкротства [1160]. Жизнь знаменитого просветителя в Соединенных Штатах тоже не была легкой – для заработка ему приходилось колесить с лекциями по стране [1161]. Дорога Ланкастера, как и многих других, шла в Латинскую Америку через Балтимор, где тот оказался в 1822 г., основав образовательный институт своего имени.

В Балтиморе Ланкастер завязал связи с Бруком Янгом – молодым офицером на колумбийской службе. Педагог передал тому незапечатанное письмо для Боливара с предложением поставить свои таланты на службу новому государству. Поначалу идея вызвала восторг властей, что было, разумеется, не случайно: сам Боливар, никому еще не известный, посетил вместе с Франсиско де Мирандой лондонскую школу Ланкастера летом 1810 г., незадолго до отплытия в Каракас [1162].