Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Пойнсет, видимо, не до конца понимал смысл происходящего, когда не раз объявлял себя стороной «сильнейшей и более хладнокровной», считал, что одерживал победу в этой «почти открытой войне» с Уордом [1037]. Уорд и не собирался воевать с Пойнсетом, он просто умело добивался своих целей, что, естественно, не нравилось нетерпеливому американцу.

Примечательно, что Уорд действительно не любил ирландцев-католиков [1038], но не давал воли своим предрассудкам не только в публичных высказываниях, но и в переписке. Супруги Уорды даже крестили дочь в кафедральном соборе Мехико, причем восприемниками были влиятельный друг президента Виктории, владелец серебряных шахт Педро Хосе Ромеро де Террерос, граф Регла (1780–1867) с супругой. Франсиска Гуадалупе Фелипе де Хесус – в имена девочки вошли и единственный на то время мексиканский блаженный мученик, патрон столичного города францисканец Фелипе де Хесус, и место обретения образа покровительницы всей Мексики Мадонны Гуадалупской. Совсем иначе смотрел на культ блаженного Фелипе де Хесуса, скажем, не скрывавший своего отвращения к католической обрядности секретарь миссии США Эдвард Тэйло [1039].

Стремление Пойнсета заключить либеральный торговый договор с Мексикой с самого начала встретило серьезное сопротивление. Сперва ему вроде бы удалось договориться с министром иностранных и внутренних дел Лукасом Аламаном о разграничении торгового договора и соглашения по границе. Если с заключением второго документа, затрагивавшего наиболее болезненный вопрос в отношениях двух государств, можно было подождать, то торговый договор следовало бы подписать возможно скорее. На вторую аудиенцию Пойнсет предоставил его проект, основанный на принципе взаимности. Однако в ответ был предложен договор по образцу англо-мексиканского: согласно последнему, Мексика имела право предоставлять особые торговые привилегии странам бывшей Испанской Америки. Североамериканский посланник приводил действительно вескую причину против этой уступки, на которую пошел Уорд: Англии этот компромисс только идет на руку, так как вбивает клин между американскими государствами. Соединенным Штатам же следует противиться любой попытке государств Испанской Америки каким-то образом отделить себя от других стран Нового Света [1040]. Генри Клей также усмотрел опасность в мексиканских планах и поддержал Пойнсета в его стремлении заключить соглашение на основе принципа взаимности, без каких-либо уступок и оговорок [1041].

Затем переговоры были приостановлены из-за смены мексиканского правительства (заметим, что правительственный кризис конца 1825 г. был во многом результатом интриг самого Пойнсета). Лишь в мае 1826 г. начались встречи посланника с новым главой мексиканской дипломатии Себастьяном Камачо. Наконец, 10 июля 1826 г. Пойнсету удалось подписать договор о дружбе, торговле и мореплавании [1042]. Ему все же пришлось пойти на уступки: договор был основан на принципе наибольшего благоприятствования [1043]. Причины несогласия Мексики с принципом взаимности очевидны: там понимали, что ее слабый флот не сможет конкурировать с мощным торговым флотом США. Однако договор от 10 июля 1826 г. не был ратифицирован ни американским, ни мексиканским конгрессом [1044]. Мексиканских законодателей не устроило положение о выдаче беглых рабов, североамериканских – статьи, касавшиеся прав нейтральной страны.

Второе соглашение было подписано 12 февраля 1828 г. В нем Мексика соглашалась на отказ от протекционистских тарифов в пользу своего флота в торговле с США, но с одной оговоркой: это правило вступило бы в силу только через 10 лет после заключения договора. Но и договор 1828 г. в силу не вступил: мексиканский Конгресс вновь его не ратифицировал, протестуя против статей о выдаче беглых рабов и сдерживании проживавших на границе индейских племен [1045]. Существовала и еще одна важная причина, делавшая ратификацию договоров маловероятной: в них не было ни слова о границах между государствами, что в Мексике рассматривали как уловку [1046].

Англичане старались разжигать более чем справедливые подозрения мексиканцев насчет агрессивных планов северного соседа. Так, в 1826 г. в разгар конфликта с Пойнсетом Уорд переиздал «Мемуар» Ониса о подписании Трансконтинентального договора. Впоследствии аргументы Ониса неоднократно будут использованы противниками Соединенных Штатов в Мексике [1047].

В итоге только в 1831 г., после ухода Клея с поста государственного секретаря и отъезда Пойнсета был, наконец, подписан, а затем через год успешно ратифицирован первый в истории американо-мексиканский договор [1048]. Политическая смута, царившая в стране после ухода Виктории в 1829 г. и до прихода к власти Антонио Лопеса де Санта-Анны в 1833 г., вряд ли способствовала внимательному обсуждению внешнеполитических соглашений. В договоре 1831 г. вопросы торговли и мореплавания не отделялись от самой болезненной проблемы границ. Границей между США и Мексикой отныне признавалась линия, указанная в испаноамериканском договоре 1819 г. В одном Соединенные Штаты достигли успеха: договор с Мексикой был основан на фритредерских принципах.