Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Если в письмах администрации Пойнсет все же должен был сдерживать свое самомнение, то в переписке с друзьями его тщеславие отразилось в полной мере. Влияние йоркинос продолжало расти, атаки Веракруса и Пуэблы были отбиты, и дипломат кратко сообщил о своих грандиозных, как казалось, успехах: «Совершенно безусловно, что если бы не мое предвидение и мои действия, правительство было бы свергнуто и эта страна потонула бы в крови. Посмотри вокруг на сцены, происходящие в любой другой части Испанской Америки. Во всех концах этой несчастной страны задумывались одновременные выступления в поддержку монархии. – Священный союз сказал: Империи и Королевства, если они должны быть независимыми – посадить европейских монархов на новые троны, если то будет удобно; либо же Боливара или же само Сатанинское Величество, но не [терпеть] эти дурные республики». Пойнсет верил, что Господь поможет ему в «столь священном деле» [1063]. Очевидно, он уже мыслил себя спасителем молодой республики, благодетелем погрязшего в невежестве народа, явно примерял на себя лавры вершителя истории.

Бойкий литератор, Пойнсет не терял ни одной возможности высказать свое мнение. Постоянная переписка связывала его с редактором “National Gazette” Робертом Уолшем. На просьбу Уолша о статье для открывавшегося филадельфийского журнала “American Quarterly Review” [1064]Пойнсет откликнулся ядовитым памфлетом [1065].

В мексиканцах, пишет Пойнсет, «нет рыцарской храбрости; нет преданности (бескорыстной, разумеется) или любви к делу религии; нет поэтического энтузиазма; нет патриотического сочувствия».

И хотя описывая национальный или индивидуальный характер, легко впасть в заблуждение, «в этом случае черты слишком резко очерчены, чтобы ошибиться»: это «ярость без рыцарства», «жестокие и кровавые развлечения», «расточительность без щедрости», «хвастовство напоказ без гостеприимства», «изуверство, но мало религии», «беспомощность, но не скромность». «Без соответствующего чувства нравственного или религиозного долга общественное мнение, которое контролирует преступность и вознаграждает добродетель, сейчас, как и раньше, – вещь почти неизвестная; с пороком мирятся, а добродетель получает лишь жалкие похвалы».

Главная цель статьи Пойнсета – убедить предпринимателей не вкладывать деньги в кризисную мексиканскую экономику, где взятки берут все от алькальда до министра. При этом выводы автора явно расходились с духом статьи: он заключал, что Мексике суждено преодолеть трудности и стать процветающей республикой, подобно Соединенным Штатам [1066].

В другом номере журнала Уолша была опубликована рецензия Пойнсета на книгу Уорда о Мексике. О книге речь там почти не идет, автор вновь излагает уже знакомый нам взгляд на мексиканскую политику, возлагая, в частности, всю вину за анархию, царящую в стране после 1825 г., на «олигархию эскосесес» [1067].

Многочисленные сочинения и письма Пойнсета 1827–1830 гг. создают единый образ Мексики: это страна насилия, коррупции, злоупотреблений церкви и армии, страна, где благородство равно чуждо как высокомерным верхам, так и невежественным грубым простолюдинам. Презрение Пойнсета к мексиканскому народу парадоксальным образом сочеталось с убежденностью, что только поддерживаемая им политическая сила в полной мере выражает интересы простых мексиканцев, и верой в благотворность республиканского устройства для национального духа.

К концу 1827 г. йоркинос всюду сопутствовал успех. Пойнсет даже признавался, что главной задачей стало «ограничение триумфальной партии рамками благоразумия» [1068]. В конце декабря эскосесес предприняли попытку повернуть ход событий в свою пользу, однако мятеж вице-президента Николаса Браво (1786–1854) был быстро подавлен правительственными войсками Висенте Герреро. Любопытно, что требования сторонников Браво включали запрет всех тайных (читай: масонских) обществ и изгнание Пойнсета.

На президентских выборах 1828 г., на которые Пойнсет поначалу возлагал большие надежды [1069], успех вновь сопутствовал йоркинос: первое место занял умеренный представитель партии Гомес Педраса, второе – радикал Герреро. Пойнсет, как и радикальные йоркинос, счел итоги подложными [1070]. Воспользовавшись мятежами Санта-Анны и Савалы против избранного президента, Герреро сам возглавил страну. В эти тревожные дни Пойнсет показал себя с лучшей стороны: он спас от неминуемой смерти своих политических врагов – вдову последнего мексиканского вице-короля и еще нескольких монархистов. Когда толпа показалась у его дома, где укрывались опальные испанцы, Пойнсет вывесил американский флаг, и погромщики отступили [1071].