Константин Логинов - Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья - обряды, обычаи и конфликты

Пока новобрачную окручивали, гости садились за стол. С этого момента начиналось « хваленье » молодых. Молодой брал жену за руку, и все смотрели, кто из них первым сделает шаг в сторону стола. Считалось, кто первым шагнет, тот и будет верховодить в новой семье (НАКНЦ, ф. 1, оп. 1, колл. 73/96). Столы перед молодыми раздвигали, молодожены проходили и вставали под икону невесты, украшенную ее вышитым полотенцем.

Дальнейший порядок свадебного застолья в доме жениха мы опять процитируем по статье В. П. Кузнецовой. «Сват говорил: “Похвалите-ка нашу молоду!” или “Посмотрите, куда мы ездили, кого высватали”. Дружка откидывал с ее лица платок, она всем кланялась. Люди кричали: “Хороша молода! Горько!”» (Кузнецова, 2001, с. 276).

После этого начиналось первое одариванье (в свадебном обряде водлозеров оно совершалось дважды) стороной молодой родственников молодого. Крестная мать помогала молодой в этом деле. Молодая доставала из коробейки или сундука с приданым вещи, предназначенные для дарения, клала их на поднос, а крестная мать подносила каждому по очереди. Сперва одаривали свекровь. Та получала обычно одну или несколько сорочек с вышитым подолом, ситец на «рукава». Свекру дарились рубашка, простыня и пара полотенец, золовкам – по сорочке с рукавами и т. д. Подарки раздавались всей родне молодого, в том числе детям. В момент вручения подарков молодая каждому кланялась в пояс. Родственники молодого, в свою очередь, отдаривались – кто деньгами, кто подарками.

По завершении одариванья «хваленье» продолжалось. Зрители спрашивали у дружки разрешения поздравить молодых. Получив его, кричали что есть силы: «Князю молодому, княгине молодой – ура!» Дружка добавлял энтузиазма: «Лето придё, репы насею, пары напарю, всех парой накормлю, похвалите-ка нашу молоду!» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 1, колл. 73/57). Прокричав троекратно, поздравляли и гостей, а те бросали за это в поднос мелкие деньги (Там же, колл. 133/16). Затем начинали «хвалить» гостей. Мужчины усаживали родственников молодой (« проводников») и приглашенных соседей на скамейку и многократно поднимали (« трясли ») с криками «ура!». Проводники и гости также расплачивались монетами. За столом исполнялась свадебная песня «Лётал голубь». Певицы за припевание молодым получали мелкие деньги (Кузнецова, 2001, с. 276–277).

Иногда на хвалении возникали неприятные инциденты. Однажды в Куганаволок из деревни Носовщина со среднего течения Илексы привезли богатую, но некрасивую невесту. Когда ее начали хвалить, никто из гостей не захотел крикнуть «Хороша молода!», кроме нищей старушки. За это длинноносая невеста одарила ее двумя отрезами материи на юбку, а также кофтой (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 32).

Во время застолья время от времени гости кричали «Горько!», жених брал невесту за уши и целовал в губы. Во время застолья делалось немало намеков эротического содержания на тему предстоящей брачной ночи. Молодую подбадривали, советовали ей быть более раскованной, бойкой на язык и решительные поступки. Как пожелание для молодой во время застолья исполнялась шуточная песня «Выдали молоду на семнадцатом году» (АНПВ, № 2/73, л. 22–23), в которой симпатии исполнителей были явно на стороне молодой. Текст песни приводить не будем: наша работа – не фольклорное исследование. Но оставить без внимания тезаурус песни, т. е. лексику, характеризующую жизнь в новой для девушки семье, мы не можем. Малая родина молодого в песне именуется «плохой деревней, плохой поредней» (деревней с плохими порядками и обычаями). Свекор о молодой отзывается как о «лютой змее», свекровь – как о «змее подколодной», деверья – как о «не работнице», золовки – как о «не коровнице, не ткее, не прядее». В свою очередь, со стороны молодой свекор видится «на печи, как кобель в нощи», свекровь «на полатях, как ищейка на канатах», как «долгозуба сатана», а золовушки – как «колотовушки, болтушки». И лишь деверей, братьев мужа молодая в песне именует, несмотря на их сомнения в ее умении работать, «соколами». Они к новой невестке всегда более снисходительны, чем другие члены семьи.

Поскольку на застолье в доме новобрачного в избу набивалось большое количество зрителей, которых за стол не усаживали, обиженные могли появиться именно на данном этапе свадьбы. В открытый конфликт и препирательства никто не ввязывался. Обида вымещалась тем, что водлозеры описывают как порчу молодых, а также других участников свадьбы, сидящих за столами. Самой обычной причиной наведения порчи считалось проявление неуважения к колдуну, которого забывали пригласить на свадьбу, или случайное явление на свадьбу незнакомого колдуна издалека, который какое-то время оставался неузнанным среди зрителей (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 8). Если рядовой гость просил налить ему рюмку водки или усадить его за стол, это было верхом наглости, но до открытого конфликта не доводило. Если отказ сесть за стол получал колдун, месть была неминуемой (То же, л. 8, 15).