Константин Логинов - Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья - обряды, обычаи и конфликты

Собравшийся у дома народ встречал свадебный поезд огнями костров из соломы, пальбой из ружей и криками «Ура!». Родственники молодого осыпали невесту зернами ячменя и перьями со словами: «Пером да житом, к житью да к жиру! Совет да дума!» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 1, колл. 73/57; ф. 1, оп. 6, д. 490, л. 54). По данным В. П. Кузнецовой, свекровь выносила на тарелке пирожки из пшеничной муки, сгибала один пополам и кормила им поочередно новобрачных. Молодой она еще подавала воду в медном котелке, в который та опускала свое обручальное кольцо, а затем этой водой умывалась (Кузнецова, 2001, с. 276).

У нас имеются и иные описания обряда встречи молодых на крыльце. В частности, после осыпания молодых житом и перьями на подносе или на руках, застеленных вышитым полотенцем, мать молодого выносила каравай хлеба, соль в солонке и две рюмки водки (АНПВ, № 2/73, л. 21). Все внимательно следили, как примут угощение молодые. Выпивать водку, тем более до дна, не следовало (мол, «пьяницами будут»). Надо было лишь пригубить, причем из одной и той же рюмки («дружно жить будут»). Потом эту рюмку разбивали у крыльца под крики «На счастье!». Имело значение также то, кто и сколько откусит хлеба: «кто больше откусит, тому в семье и работы больше будет». Одна наша информантка вообще не стала пробовать хлеб, «чтобы вся работа досталась мужу» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 490, л. 54). Под конец встречи мать набрасывала на молодых шубу и обходила их трижды с иконой (Там же, л. 201).

Путь по сеням от крыльца до избы впереди молодых распахивали вениками, «чтобы порчу смести». Половичками путь не застилали, быть может, из-за отсутствия таковых в старину у большинства водлозеров по причине бедности. Если путь и застилали (сразу, как прометут веником), то обычным « точивом » – домотканой материей. Когда молодые входили в дом мужа, каждый старался ступить первым за порог правой пяткой и сказать: «Я здесь хозяин». Считалось, кто опередит, тот и будет потом верховодить в этом доме. Если они ступали за порог вместе, считалось, что будут в доме равноправными хозяевами (АНПВ, № 2/73, л. 21).

В доме мужа молодая брала свою икону, которую мать посылала с ней в приданое, клала на стол ликом кверху и покрывала двумя длинными вышитыми полотенцами (« образниками ») с вышитыми концами, которыми было принято украшать иконы (НАКНЦ, ф. 1, оп. 1, колл. 73/3). Помолившись на иконы в божнице, молодая свою икону давала кому-нибудь из родственников мужа, чтобы он укрепил ее на лицевой стене над лавкой. Во время свадьбы лавка эта называлась свадебной . Затем новобрачная украшала свою икону двумя полотенцами-образниками из своего приданого. Концы одного из образников обычно были вышиты « белью », а второго – красной ниткой по белой материи, реже – белой ниткой по кумачу. Полотенце меньшей длины, чем образник, но тоже с вышитыми концами (« утиральник »), молодая вешала на печной коник рядом с умывальником. Молодая из зажиточной семьи такими же полотенцами украшала все пространство над окнами над свадебной лавкой. Своей свадебной скатертью, середина которой в старину расшивалась полихромными вышивками, а края цветными вышивками либо «белью по выдергу», молодая застилала стол. Крестная мать молодой в водлозерской свадьбе носила чин « подручника » или « подручницы ». Она стелила кровать в прилубе избы молодого новыми простынями, а молодая украшала эту кровать несколькими подзорами один поверх другого так, чтобы была видна вышивка каждого. Основными персонажами этих вышивок были петухи и медведи (НАКНЦ, ф. 1, оп. 50, д. 1135, л. 2–3, 6, 9). Указанные действа были направлены на ритуальное освоение пространства крестьянской избы мужа, чуждого пока для молодой. Петухи и медведи, вышитые на подзорах, явно несли обереговую нагрузку.

Лишь после украшения избы вышитыми изделиями совершался обряд « окручивания » молодухи. Исполняла его свекровь, которая усаживала молодую на переносную лавку к печи, заплетала ей две косы от правого и левого уха, укладывала на голову и надевала сверху женский головной убор – кокошник или повойник. И. С. Поляков утверждал, что кокошник уже в его время в Водлозерье выходил из моды, но он называл его «повойником», описывал как головной убор, вышитый золотым галуном и стеклярусом, напоминающий по форме «обращенное вверх копыто лошади» (Поляков, 1991, с. 153–154). Наши информанты, рассказывая об обряде окручивания, тоже вспоминали про кокошник, но указывали, что головным убором молодой замужней женщины бывал еще и « сборник » (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 627, л. 3, 33). Об этом же пишет и В. П. Кузнецова, которая дополнительно сообщает, что в деревне Пильмасозеро окручивали молодую только на второй день свадьбы, когда молодые возвращались из послесвадебной бани (Кузнецова, 2001, с. 276). Можно утверждать, что в XIX – первой трети XX в. в качестве праздничных головных уборов замужних женщин использовались нарядные кокошники на твердой основе с выступом в надлобной части в виде копыта и общераспространенные в Олонецкой губернии повойники на мягкой основе, называемые в Водлозерье «сборниками». Обряд завершался набрасыванием на голову молодой большого шелкового платка. Укрывание волос замужней женщины под головной убор, как указывали многочисленные исследователи, не только свидетельствовало о новом для нее статусе замужней женщины, но и носило обереговый характер. Мужчины, кроме мужа, с этого дня без головного убора ее не должны были видеть. По завершению ритуала окручивания молодым подавали пирог или кашу, в которую специально втыкались мелкие лучинки. Чтобы отведать угощение, лучинки нужно было извлечь. Каждый раз, когда лучинка вынималась, гости кричали: «Порох!» – якобы в поднесенную пищу попала соринка. Молодым при этом надлежало целовать друг дружку в губы (НАКНЦ, ф. 1, оп. 50, д. 1135, л. 11).