Салих Закиров - Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII–XIV вв.)

По другим источникам [120] Там же, Рукн-ад-дин Байбарс ал-Мансури ал-Мисри, текст, стр. 77, перевод, стр. 98. , это первое письмо султана ал-Малик аз-Захира Байбарса было написано в 659 г. х. (1260/61 г.), т. е. на год раньше. Если это первое письмо султана было действительно написано в 659 г., то несомненно, что Берке приказал своим отрядам в армии Хулагу уйти в Египет только после получения письма Байбарса. Если же справедлива дата, указанная Ибн Абд аз-Захиром, то интересно отметить совпадение таких дат: прибытие отряда татар (золотоордынцев) [121] Там же, ал-Макризи, текст, стр. 417–418, перевод, стр. 429. в Египет началось, по ал-Макризи, в 660 г. х. (1261/62 г.) и первое письмо султана, согласно Ибн Абд аз-Захиру, написано также в 660 г. х. С одной стороны, трудно подвергнуть сомнению свидетельство Ибн Абд аз-Захира, так как, будучи секретарем самого султана, он лично принимал участие в его дипломатических делах и писал упомянутое письмо. С другой стороны, большой соблазн объяснить доверие Берке к египетскому султану, приказавшему своим отрядам двинуться в Египет, тем, что султан, отправив ему письмо, сделал первый шаг к сближению. Когда же в Египет прибыл отряд золотоордынцев, султан подробно расспросил прибывших о положении дел в Золотой Орде и пришел к заключению, что настало время отправить к Берке официальное посольство. Сопровождать своих послов он отправил двух золотоордынцев, которые, будучи знакомы с местностью, могли бы быть проводниками [122] Weil, Geschichte des Abbasidenchalifats, S. 43, Anm. 1. . При этом султан, несомненно, преследовал еще одну цель: как очевидцы они должны были рассказать Берке о состоянии египетских войск, силе их оружия, о том, как радушно приняты были в Египте золотоордынские отряды.

Снаряжено первое посольство было с большой пышностью, и отправка сопровождалась рядом церемоний. Послами султан назначил эмира Сайф-ад-Дина Кушар-бека и законоведа Мадж-ад-Дина Рудзравери. Письмо султана зачитывалось два раза: в первый день для этой церемонии были созваны все эмиры и придворные, а затем прибыл халиф ал-Хаким биамри-л-лахи Абу-л-Аббас Ахмад, назначенный самим султаном после уничтожения халифата в Багдаде. На торжественном собрании была зачитана и родословная халифа, якобы восходящая к пророку, что было подтверждено главою казиев Тадж-ад-Дином. Эта родословная была составлена специально для отправки Берке, и внешний вид ее был чрезвычайно импозантный: Ибн Абд аз-Захир сообщает, что «она (родословная) была написана и раззолочена» [123] Тизенгаузен, Сборник I, Ибн Абд аз-Захир, текст, стр. 47, перевод, стр. 56. . Все собравшиеся присягнули халифу на верность. После вторичного чтения письма султан дал послам инструкции, как должны они вести себя в беседе с ханом. Им следовало обещать Берке всяческую помощь в борьбе с «врагами-многобожниками» и подчеркнуть готовность султана действовать с ним заодно во всем, что служит ко благу мира. И в этом письме султан снова призывал Берке к «священной войне», описывал состояние своих войск, перечислял, «какие владыки мусульманские и франкские повинуются им, кто противодействует им и кто с ними в ладу, кто посылает им дары и кто с ними в перемирии», указывая, что они в повиновении у него и послушны его указаниям [124] Там же, текст, стр. 47–48, перевод, стр. 56–57; ал-Макризи, текст, стр. 418, перевод, стр. 429; Quatremere, Histoire des Sultans Mamlouks, vol. I, pt. I, p. 213 (мелкий шрифт). . Подчеркивая легкость победы над Хулагу, султан явно хотел побудить Берке к немедленным решительным действиям.

Здесь следует кратко остановиться на личности послов, которым поручалась столь ответственная миссия. Это были уже не купцы, попутно с торговыми делами выполнявшие и дипломатические поручения. Эмир Кушар-бек как бывший джамдар (перс. «джамедар») [125] У Тизенгаузена — «пардеробмейстер». Хорезмшаха должен был хорошо знать быт, нравы и законы тех мест, куда его посылали. Хотя Ибн Абд аз-Захир очень скупо сообщает о нем, говоря лишь, что был он «знаком со странами и языками», можно все же заключить, что он много путешествовал, был человеком образованным и, следовательно, вполне подходил для дипломатической миссии. Второй человек, на которого пал выбор султана, был законовед Маджд ад-Дин Рудзравери. Выбор этот, конечно, не случаен, так как в ходе переговоров могло понадобиться лицо, знающее юриспруденцию, знакомое с процедурами заключения договоров, которые особенно на первых порах надо было обставлять официально и торжественно.