Зигфрид Фишер-Фабиан - Александр Великий. Мечта о братстве народов

Александр завоевал империю, простиравшуюся от Адриатики до Пенджаба, от Яксарта до Нила. На всех полях сражения он одержал победы, посадил в завоеванных странах своих сатрапов, основал ч несколько Александрии, превратил наемников в мирных поселенцев и, едва увядали свежие лавры его венка, шел дальше, навстречу следующей цели. У него не оставалось времени для замирения новых провинций, для проверки того, кто действительно был способен управлять гигантской империей. Большинство новых подданных Александра знали о нем лишь понаслышке, пообщаться же с ним, хотя бы только увидеть его, им не удавалось. Неутолимая жажда славы не давала ему покоя. Нигде он не задерживался настолько, чтобы на этих землях воцарился покой — будто чувствовал, как мало времени у него осталось.

Как только до провинций дошел слух, что пустыня поглотила Александра вместе с его воинами, беспорядок превратился в анархию. Поселенцы оставили свои города, наемники бунтовали, вельможи скрывались, прихватив царскую казну. Казалось, уж теперь-то трон зашатался под напором вероломства, коррупции, алчности и глупости.

Но вдруг Александр, которого считали погибшим, вернулся, и час расплаты настал. Как пишет Якоб Буркхардт, от грека в нем была лишь неуемная жажда славы. Среди эллинских добродетелей редко встречались подобные верность данному слову, способность видеть свои ошибки и раскаиваться в них, быть надежным в дружбе, уметь прощать. Но о последнем сейчас речи быть не могло. Заклинания его полководцев, твердивших о том, что он поставит все на карту, если проявит хоть малейшую уступчивость, оказались совершенно излишними. Только жестокими мерами можно было уничтожить это змеиное гнездо, только беспощадностью спасти трон.

Свой первый удар он подготовил еще в Кармании. Ее сатрап Астасп, виновный в том, что вовремя не отправил караваны в Гедросию, где их ожидали голодные воины, был приговорен к казни ударом копья. Автофрадата, наместника одной из территорий на побережье Каспийского моря, обвиненного в продажности и развале страны, ожидала та же участь. Орксин, самовольно захвативший власть в провинции Персида, вышел навстречу царю с караванами, груженными дорогими дарами, в надежде быть утвержденным Александром в желаемой должности. Однако доказательств того, что при Орксине в провинции господствовал террор и осквернялись святыни, было достаточно, чтобы затянуть на его шее петлю. Абулит, в свое время сдавший македонянам Сузы и оставшийся там сатрапом, не поставил обозу корм для лошадей, снабдив его лишь деньгами. Александр велел насыпать лошадям золотых монет и спросил: «Ты думаешь, они будут сыты этим?» Изнуренные солдаты потребовали смерти сатрапа. Когда же его сын Оксафр, также виновный в преступном бездействии, стал поносить воинов, Александр вышел из себя и в ярости пронзил его мечом. Объявился и якобы законный наследник Дария по имени Бариакс. Водрузив себе на голову тиару, он попытался призвать мидийцев к освободительной борьбе. Он умер так же, как и иранцы Ордан и Зариасп, решившиеся на сопротивление.

Астасп, Автофрадат, Орксин, Абулит, Оксафр, Бариакс, Ордан и Зариасп были из старинных благородных родов, но от руки палача их не спасло ни знатное происхождение, ни заслуги, которыми они прославились в царствование Дария. По отношению к высокопоставленным македонянам и фракийцам Александр вел себя таким же образом. Он повелел Клеандру и Ситалку из Экбатан явиться в Карманию, чтобы держать ответ за преступления, в которых они обвинялись: разграбление храмов, жестокое обращение с населением, надругательство над женщинами. Против них свидетельствовали свои. же воины, поэтому суд был коротким. С учетом тяжести совершенных злодеяний они не были повешены, их не пронзили копьем — такая смерть была бы слишком быстрой. Их распяли на кресте. Македоняне приняли это решение Александра с особенным удовлетворением, потому что и Клеандр, и Ситалк были среди тех, кто злодейски умертвил незабвенного полководца Пармениона. Вместе с ними казнили и 600 охранников, осуществлявших их преступные замыслы.

Этой чисткой Александр преследовал определенную цель — запугать своей жестокостью нерадивых сатрапов. Он не щадил даже старых заслуженных македонян, которых осталось уже немного и в которых он особенно нуждался. Но зато простой люд говорил: «Этот царь действительно справедлив. Он не желает, чтобы с нами обращались, как со скотом, и защищает народ от произвола и притеснения правителей». Иногда страдали и невиновные. Славное это было время для доносчиков и наушников. Не так уж сложно было донести на своего заклятого врага, добиться его казни, предъявив ложное обвинение. Такие случаи множились. Особенно усердствовали жрецы, которых поддерживал Гефестион. Но подобные проявления несправедливости считались закономерными и неизбежными: лес рубят — щепки летят.