Зигфрид Фишер-Фабиан - Александр Великий. Мечта о братстве народов

А Гарпал справлялся. Уж он-то знал толк в своем ремесле. Слитки благородного металла, которыми Ахемениды буквально заставили свои покои, он превратил в золотые и серебряные монеты. В качестве образца он выбрал аттический весовой стандарт. Сатрапы, имевшие до этого времени право чеканить монету, были этого права лишены, и тем самым был положен конец неразберихе в системе денежного обращения. Новая тетрадрахма с изображением Александра стала основной, своего рода универсальной мировой валютой и открыла новую эпоху в истории экономики: постепенно ушло типичное для востока натуральное хозяйство, а вместе в ним и непосредственный обмен «товар на товар», как и натуральная уплата налогов и сборов. «Приведение в движение богатств, лежащих мертвым грузом», централизация системы денежного обращения, унификация платежных средств способствовали невиданному расширению рынка, развитию новых экономических отношений. Пали таможенные барьеры, все гуще становилась сеть дорог. Греческий купец, для которого раньше краем света считалась Малая Азия, теперь искал новые торговые пути и стремился чуть ли не в Индию. Поселения, находившиеся вдоль этих путей, процветали, другие же, наоборот, утратили свое значение. Как, впрочем, и рост денежной массы, имевший не только положительные, но и отрицательные последствия. Цены выросли, и бедняки обеднели еще больше. Но большинство подданных грело руки на хозяйственных преобразованиях, что подтверждал и Диодор: «Богатство пустило побеги, подобно посевам на полях, когда Александр завладел сокровищами Азии».

Были заложены основы перехода к новому периоду, которому историк Иоганн Густав Дройзен дал название в своем труде — «эпоха эллинизма». Он писал: «Имя Александра знаменует собой конец одной эпохи и начало новой». Она длилась 300 лет, с основания Александрии до захвата ее римским консулом Октавианом, позднее императором Августом.

Подъем экономики и торговли в империи Александра (впервые в истории речь шла о «мировой экономике» и «мировой торговле») и расцвет городов, построенных по греческому образцу, были во многом заслугой греков-переселенцев: ремесленников и художников, мастеров горного дела и строителей дорог, архитекторов и крестьян, торговцев и судей, учителей и наемников, ученых и политиков. Всех этих людей нужда и скученность на родине побудили искать счастья на просторах Азии (переселение, которое по своим масштабам сравнимо с европейской эмиграцией XIX века в Америку). Они принесли с собой в Азию технический прогресс в горном деле, в укладке водопроводов, прокладывании каналов и дорог и, в первую очередь, в военной сфере — ведь они уже располагали метательными орудиями, стенобитными машинами, военными кораблями.

А ещё они принесли с собой культуру. В городах верхнего Евфрата нашли списки речей Демосфена, в Армении — стихи драматурга Еврипида, в Афганистане и Индии — греческие надписи. Ваятели Гандхары создали по образцу статуи Аполлона скульптурное изображение Бодисатвы и Будды; другие их творения заставляли вспомнить эллинские статуи Зевса, Геракла и Афины. Но не следует забывать, что это было взаимное влияние: как отдавали, так и обретали обе стороны. Восток воспринял элементы греческой, Греция же — восточной культуры.

Эллинизация Востока была бы немыслима без греческого языка: его разновидность — аттический диалект — стал универсальным средством общения. Койне цементировал, скреплял все греческое на востоке и служил делу продвижения всего передового для того времени. Утверждают даже, что христианство без посреднической миссии греческого языка вряд ли вышло бы за пределы Иудеи, потому что любая новая религия должна проповедоваться с помощью медиума, а в этой роли и выступал мировой язык греков. А как бы еще смогли распространиться Евангелия и Послания апостола Павла? Но эллинизм не только проложил путь вероучению Христа, он стал учителем Рима. На этом основании можно предложить вниманию читателя несколько рискованный вывод: без Александра нет христианства, без Александра нет Римской империи.

При выступлении из Македонии у Александра было 200 талантов долгов, с 70 талантами он перешел через Геллеспонт. Мы знаем, что, отправляясь в поход, он играл ва-банк. Он выиграл. После битвы при Иссе у него уже не было долгов, после Гавгамел он стал самым богатым человеком в ойкумене. Ежегодно доходы от налогов, таможенных пошлин и прочих сборов его сатрапов составляли 30.000 талантов. Он был царем, не желавшим считать денег и не считавшим их. Он был одновременно и Крезом, и Мидасом, давал своим друзьям больше, чем брал себе, да и по отношению к простым воинам он был великодушен и щедр. Те, кого он отправлял домой, в Македонию, увозили с собой полные сумы золота, притороченные к седлу. Художника Апеллеса он сделал состоятельным человеком, философа Аристотеля — богачом, а своих полководцев — мультимиллионерами. Десять тысяч талантов перевел он в Грецию на восстановление обветшавших храмов. Крупные сумы он выделил на расширение системы каналов в Вавилоне, на осушение Копайского озера в Беотии, на строительство плотин в Клазоменах в Ионии. Пока он еще придерживался золотого правила исполнения любого бюджета: затратная часть не должна превышать доходную.