Михаил Бойцов - Бог, Рим, народ в средневековой Европе

Таблица 1

Формальное и материальное понимание вещей в трактате «О могуществе Божием»

Таблица 2

Всемогущество Бога по Франческо делла Ровере

* Звездочкой отмечены случаи, когда Франческо напрямую не пишет, что Бог не может этого, однако это подразумевается в тексте.

В том же ключе Франческо решает вопрос о спасении, также сопряженный с темой божественного могущества. Для этого он использует классический пример апостолов Петра и Иуды. Два эти образа весьма удобны для сравнения: Иуда, как известно, предал Христа и был проклят, тогда как Петр, трижды отрекшийся от Христа, спасен [551] Противопоставление Петра и Иуды в этом контексте в известных нам сочинениях впервые встречается у Генриха Гентского ( Porro P. Henry of Ghent on Ordained and Absolute Power // Henry of Ghent a. the Transformation of Scholastic Thought: Studies in Memory of J. Decorte / ed. by G. Guldentops, C. Steel. Leuven, 2003. P. 397). Иоанн Дунс Скот сопоставляет Петра и Иуду в другом контексте ( Iohannes Duns Scotus. Op. cit. P. 333–334); он также отдельно указывает, что Бог может спасти Иуду своим абсолютным могуществом (Ibid. P. 367). . Франческо предполагает, что Бог своим абсолютным могуществом мог бы спасти Иуду и осудить Петра, подвергая критике тех, кто считает это невозможным. Оппоненты указывают ему на противоречие, в ответ он предлагает рассмотреть эти случаи с формальной и материальной стороны (§ 18–27). С формальной точки зрения, Бог не может так поступить, но с материальной — может. Эта же проблема решается с помощью понятия благодати, необходимой для спасения. Благодать контингентна, она не возникает в силу необходимости, следовательно, всемогущий Бог может лишить ее кого угодно, в частности Петра. В то же время благодать можно рассматривать двумя способами: как сотворенную способность к спасению и как отношение к принятию благодати. Подтверждая мысль своих оппонентов о том, что спасение без благодати невозможно (§ 43–44), Франческо указывает, что Бог, будучи первичной причиной спасения, может своим абсолютным могуществом самостоятельно, без воздействия вторичной причины (т. е. благодати в первом значении), даровать спасение тому, кто не обладает благодатью (§ 50) [552] При этом Франческо делает важную оговорку: человек для спасения так или иначе должен обладать формальной благодатью, т. е. быть принятым Богом. . В этом случае мог быть спасен и Иуда — Бог просто мог бы излить на него благодать; точно так же благодати (в материальном смысле, т. е. в значении сотворенной способности) мог быть лишен Петр. Конечное решение о спасении того или иного человека (как и решение о справедливости того или иного закона) принимает божественная воля. Отметим, что в отличие от своих современников (например Габриэля Биля) кардинал делла Ровере не включает в систему аргументации понятие свободной воли, с помощью которой человек может обрести спасение. Нам кажется, что Франческо не поясняет роль свободной воли в спасении потому, что пытается решить конкретный казус Петра и Иуды, а не вывести некую общую теорию спасения. Так или иначе, ему удается сформулировать взвешенную позицию по этому вопросу, которая кажется более умеренной, нежели, например, точка зрения Николая Орема или Биля.

Можно ли видеть в трактате Франческо, написанном незадолго до того, как он станет понтификом, конкретную концепцию папской власти, проецирующую то, что он говорит о Боге, на понтифика? Учитывая время его написания, интерпретировать этот текст в таком ключе было бы вполне логично: амбициозный кардинал, по крайней мере, не исключал того, что в перспективе займет Святой престол. Между тем Франческо, рассуждая о божественном могуществе, довольно редко затрагивает вопросы, связанные с властью земной (§ 5 и 41). Мы не находим следов активной полемики относительно границ папской власти во второй половине XV в., подобно той, которая велась относительно почитания крови Христовой (мы говорили об этом в начале вступительной статьи), плодом которой стал другой трактат Франческо — «О крови Христовой». Ключевые положения концепции plenitudo potestatis, безусловно, были сформулированы гораздо раньше; они совпали по времени со становлением представлений о potentia absoluta/ordinata и фигурируют в одних и тех же сочинениях [553] McCready W. D. Papal Plenitudo Potestatis and the Source of Temporal Authority in Late Medieval Papal Hierocratic Theory // Speculum. 1973. Vol. 48. No. 4. P. 654–674. . Ко времени Франческо эти идеи уже были устоявшимися. В таком случае, с какой целью кардиналу нужно постулировать (пусть и вскользь), что папа, как и всякий государь, не связан установленными им законами, и писать трактат, даже небольшой, который так или иначе затрагивал бы проблему земной власти? Было бы удобно видеть в этом решение частного схоластического вопроса с целью защитить честь католических учителей, поруганную неизвестными и с трудом идентифицируемыми «оппонентами», на которых Франческо постоянно указывает. Можно было видеть здесь и просто «проекцию» божественной власти на власть понтифика — идею, также совсем не новую для экклезиологии Средневековья. Проблема божественного могущества — также устоявшийся сюжет; его прорабатывают университетские профессора (вроде Габриэля Биля), а не члены курии, для которых вопрос о соотношении божественной и светской власти, как и сама проблематика власти божественной, в общем-то давно решен и приобрел вполне себе конвенциональный статус за исключением частных вопросов. Умеренное решение, которое Франческо находит для этих проблем, свидетельствует о его желании следовать традиции, закрепить ее и воплотить в своем будущем понтификате. Термины абсолютной и ординарной власти особенно активно эксплуатируются светскими юристами XV в.; исследователи, как правило, видят в этом предпосылки к формированию идеи абсолютной монархии [554] См.: Oakley F. Op. cit. No. 4. P. 669–690; Федоров С. Е. Абсолютная власть государя в контексте средневековой политической теологии (постановка проблемы) // Proslogion: Проблемы социал. истории и культуры Средних веков и раннего Нового времени. 2016. Вып. 2 (14). С. 31–44. ; очевидно, что с этими тенденциями были знакомы и в курии. Текст, непосредственно не посвященный проблеме власти понтифика, но трактующий близкие к этим вопросом сюжеты, по крайней мере стремится звучать в соответствии с духом своего времени и отвести папам как минимум не меньшую власть, чем светским государям.