Михаил Бойцов - Бог, Рим, народ в средневековой Европе

Такая реконструкция событий выглядит тем страннее, что по меньшей мере превращение Австрии из маркграфства в герцогство прекрасно документировано. О «повышении статуса» Австрии объявил Фридрих I Барбаросса в том самом дипломе 1158 г. — «Малой привилегии», — который вдохновил венских фальсификаторов на их творчество. Выходит, ни автор «Хроники девяноста пяти правлений», ни ее заказчик даже не слышали ни о «Малой привилегии» (к тому времени уже уничтоженной, но перед тем неоднократно скопированной) [333] Подробнее см.: Appelt H. Privilegium minus. Das staufische Kaisertum und die Babenberger in Österreich. Wien; Köln; Graz, 1976. , ни о «Большой привилегии» (которую бережно хранили в княжеском архиве). Еще в середине XV в. образованнейший Томас Эбендорфер с доверием отнесся к этим странным выбросам чьего-то исторического воображения и в начале своей «Хроники Австрии» долго и послушно следовал за фантастической «Хроникой девяноста пяти правлений» [334] Thomas Ebendorfer. Op. cit. P. 11–35. . Судя по большому числу сохранившихся рукописей, последняя вообще пользовалась немалой популярностью у австрийских интеллектуалов XV в.

Составители «привилегии Юлия Цезаря» исходили совсем из иных, чем у Бертольда из Кремсмюнстера или неизвестного сочинителя «Хроники девяноста пяти правлений», представлений о полезном прошлом, которое следовало воссоздать срочно и любыми средствами. За прозрачным намеком на завоевание Австрии Цезарем как на «час ноль» австрийской истории следовал другой намек — куда менее заметный даже сегодняшним историкам. Скептики, сомневавшиеся в подлинности грамоты, сразу же взялись иронизировать по поводу некоего никому не известного «дяди» Юлия Цезаря, под власть которого передавались завоеванные австрийцы. Между тем слово avunculus здесь представляется таким же переводом с немецкого, как и обозначение Австрии словосочетанием terra orientalis, вызвавшем не меньше насмешек, поскольку при взгляде из Рима Австрия может лежать только на севере, но никак не на востоке.

Историки до сих пор не заподозрили, что «грамоту Юлия Цезаря», видимо, не сочиняли сразу на латыни, а сначала составили немецкий черновик, который позднее латинизировали. Отсюда в латинский текст попали по меньшей мере два германизма. Первый — terra orientalis — это, разумеется, Österreich, второй же — avunculus — это Oheim [335] Историки давно уже переводили avunculus из грамоты Цезаря как Oheim, но не подчеркивали вероятность того, что сначала именно слово Oheim перевели как avunculus: Huber A. Geschichte… S. 26, 28; Begrich U. Op. cit. S. 76. . До XVIII в. слово Oheim использовалось специально для обозначения брата матери, но в немецких княжеских грамотах так могли называть едва ли не любого дальнего родственника [336] Такое же мнение высказано авторитетным автором: Lhotsky A. Apis Colonna, Fabeln und Theorien über die Abkunft der Habsburger. Ein Exkurs zur Cronica Austrie des Thomas Ebendorfer // Idem. Aufsätze u. Vorträge. Bd. 2. Wien, 1971. S. 7–102, здесь S. 32–33. О том, что Рудольф IV использовал в обращении слово Oheim (avunculus) только в письмах к имперским князьям и имперским графам, но никогда к собственным подданным, см.: Baum W. Op. cit. S. 141. . В нарушение всех норм составления пожалований фальсификаторы не рискнули назвать имя «дяди» «первого императора», но что им было делать? Даже сегодня задача эта непростая: дядей Цезаря по отцу мог являться Секст Юлий Цезарь, но это неточно. За другого дядю можно при желании счесть самого Гая Мария, поскольку тот был женат на тетке Гая Юлия Цезаря. Совсем плохо обстоит дело с возможным «дядей по матери», поскольку семейство, к которому принадлежала Аврелия, определяется лишь приблизительно. Высказывалось предположение, что ее братьями могли быть Гай, Марк и Луций Котты, но некоторые специалисты его решительно оспаривают. Соратникам Рудольфа IV любые гипотезы на сей счет, разумеется, оставались неизвестны, к тому же вряд ли они подразумевали, что их герой приходился именно дядей Цезарю — просто относился к какой-то его родне. Тем не менее гипотетический анонимный сенатор — родственник Юлия Цезаря — оказывался в их построениях более важной фигурой, чем видится современным исследователям. Из текста грамоты легко понять, что Рудольф IV сам должен быть из числа преемников (successores) «дяди» Цезаря — если не из прямых его наследников (heredes), то уж точно из отпрысков его дома (sue domus descendentes), иначе не имело бы смысла писать о том, что на них распространяются щедрые пожалования «первого императора» [337] Хотя претензия на такое родство выглядит несомненной, У. Бегрих лишь ставит робко вопрос о том, не конструировалось ли в «грамоте Цезаря» родство «между римскими императорами и старейшими австрийскими герцогами»: Begrich U. Op. cit. S. 76. Конечно, именно оно и конструировалось! Однако, как было показано выше, предполагаемое родство с Цезарем не было единственной причиной обращения фальсификаторов к этой фигуре, как полагала Бегрих (Ibid.). .