Михаил Бойцов - Бог, Рим, народ в средневековой Европе

В свое время Карл IV добился лояльности Альбрехта II, обещав ему, возможно, не только породниться, но и возвести будущего зятя в короли Римские. Во всяком случае, сразу после успешных переговоров между Карлом и Альбрехтом II в 1353 г. монахи австрийской обители Цветль, по словам современника (а скорее всего, и очевидца), вышли встречать Карла и 14-летнего принца Рудольфа так помпезно, словно они приветствовали императора и короля Римского [303] «Qui Karolus tanquam serenissimus augustus et cesar excellentissimus, et gener eius Rudolfus filius Alberti tanquam rex Romanorum, cum reliquiis, omnes induti sacerdotalibus, sunt susscepti et refecti copiose» (Kalendarium Zwetlense // MGH SS. Bd. 9. Hannover, 1851. P. 689–698, здесь P. 693). . Если отсчитывать от того момента, то Карлу предстояло получить императорский венец лишь через два года, а Рудольфу — жениться на дочери Карла через три. Тем не менее во владениях герцога Альбрехта II, похоже, все готовы были уже признать в них будущих императора и его преемника. Поэтому Рудольфа IV можно понять, если он, едва став герцогом, начал бы добиваться того, что в его глазах принадлежало ему по праву. К тому же 19 марта 1358 г. третья жена императора, Анна Свидницкая, принесла ему дочь Елизавету. Легко представить, сколь разочарован был полом новорожденной ее отец. Но точно так же несложно представить, как перенервничали оба Габсбурга — Альбрехт II и Рудольф, — ожидая известия о том, сыном или дочерью разрешится императрица. Новость о появлении на свет Елизаветы должны были воспринять в Вене с огромным облегчением, но она же означала, что императорская чета после почти пяти лет бездетного брака все же способна произвести на свет потомство. А это должно было заставить Рудольфа IV либо полностью отказаться от своих планов, либо же, напротив, поспешить с их реализацией [304] Из историков последнего столетия связь между рождением Елизаветы и появлением «Большой привилегии» подчеркнул, кажется, только Вольфингер: Wolfinger L. Das Privilegium maius… S. 150–151; Idem. Die Herrschaftsinszenierung… S. 623–635. Между тем еще Ваттенбах совершенно верно расставлял здесь акценты: Wattenbach W. Op. cit. S. 99. .

Его лихорадочную активность 1358–1360 гг. необязательно объяснять личной импульсивностью, которую ему обычно приписывают в литературе. Спешка герцога, напротив, оказывается при ближайшем рассмотрении вполне разумной тактикой — ему нужно было во что бы то ни стало закрепить за собой статус наследника Карла IV прежде, чем у того, возможно, родится сын. Однако по той же самой причине император вряд ли горел желанием потакать стремлениям герцога.

Возможно, отзвуком тех надежд и разочарований стала смутная фраза, промелькнувшая в переписке правителей Мантуи и Милана. В послании от 27 апреля 1359 г. Уголино Гонзага сообщает своему родственнику и союзнику Барнабо Висконти о возвращении мантуанского посла из Чехии, от императора. Новость, которую тот с собой привез, относилась к Рудольфу IV. Герцог якобы старался добиться чего-то, о чем корреспондентам известно, но не добился и даже не может надеяться добиться впредь, потому что курфюрсты не согласны с его замыслом [305] «<���…> dicit tamen, quod dux Austrie procuraverit id, de quo alias dicebatur, sed tamen non obtinuerat nec sperabatur obtinere, quia electores non erant contenti <���…>» (RI. Bd. 8. S. 561–562. Nr. *302). .

Комментаторы этого места в Regesta Imperii и других публикациях, включая самые последние, напрасно связали его со слухом, переданным в хронике Маттео Виллани, о том, что Карл IV якобы провозгласил Рудольфа IV «королем Ломбардии» [306] Ibid. Той же точки зрения некритично придерживались до сих пор и другие историки. См., например: Begrich U. Op. cit. S. 49–50; Baum W. Op. cit. S. 109–110. . В Северной Италии тотчас живо вообразили, как войска герцога со дня на день перейдут Альпы, и перепугались не на шутку. Князья и коммуны начали лихорадочно возводить укрепления [307] Cronica di Matteo Villani a miglior lezione ridotta / comp. di F. Gh. Dragomanni. T. 2. Firenze, 1846. P. 172–173 (VIII, 98); 189 (IX, 4); 195 (IX, 8); 365 (X, 68). …

Между тем хроника Виллани позволяет довольно точно датировать появление слуха сентябрем 1358 г. — месяцем, на который хронист ошибочно относит смену правящего князя в Вене. Хотя Виллани и говорит, что молва держалась долго, неужели ее так и не смогли опровергнуть в течение полугода, чтобы она якобы смогла отразиться в «мантуанском известии»? К тому же к северу от Альп, да еще в Праге, никто не стал бы серьезно поддерживать разговор с послом о столь странном назначении Рудольфа. И самое главное: молва, переданная хронистом, утверждала, будто Рудольф IV по решению императора уже принял королевский титул [308] «Carlo imperadore de’ Romani <���…> il detto duca fece e pronunziò re de’ Lombardi. Il duca, come giovane, e vago di crescere suo nome e signoria, accettò il titolo del reame <���…>» (Ibid. P. 172). , тогда как Гонзага описывает ситуацию, в которой Рудольф IV еще только добивается какого-то повышения, а император ему в этом препятствует — со ссылкой на нежелание курфюрстов. Сопоставление показывает, тем самым, что в свидетельстве Виллани и в цитировавшемся письме речь шла совсем о разных новостях, хотя и в равной мере относившихся к Рудольфу IV.