Пол Картледж - Спартанцы - Герои, изменившие ход истории. Фермопилы - Битва, изменившая ход истории

Когда дипломатическое наступление с обеих сторон закончилось, а враждебные действия были готовы начаться вторжением Пелопоннесского союза под командованием Архидама в Аттику, Перикл, испуганный умышленными или же непреднамеренными действиями, которые мог предпринять xenos Архидам для подрыва его власти, «национализировал» свое главное землевладение, т. е. передал его в общенародную собственность. В этом случае Архидам должен был приказать своим солдатам пощадить эти земли от опустошения, в то время как владения других афинян могли пострадать. На практике же оказалось, что Архидам больше всего стремился избежать опустошения всех афинских земель, так как даже после того, как его армия выступила в поход в 431 г., он все еще отправлял своих посланцев мира в Афины. А когда же наконец добрался до Аттики, кажется, потратил массу времени, сделав удивительно мало. Видимо, он был не очень заинтересован в ведении войны.

Тем не менее в 430 г. в начале лета, в традиционный для армий гоплитов сезон, он опять повел Пелопоннесский союз в Аттику. Сильная вспышка чумы в Афинах (но это мог быть и тиф) очень скоро заставила его отойти, и в 429 г. он возглавил пелопоннесскую армию, которая сосредоточилась на осаде афинского союзника Платей, а не на разорении Аттики и угрозе Афинам. В 428 г. он вернулся к модели 431 и 430 г., а в 427 г. был уже виден конец осады Платей, но в 426 г. пелопоннесскими силами вторжения уже командовал Агис II — старший сын и наследник Архидама. К тому времени сам Архидам уже скончался.

Как и предсказывал в 432 г. Архидам, и несомненно отчасти из-за его собственного поведения как вождя спартанцев, Пелопоннесская/Афинская война оказалась не таким уж легким делом для Спарты. И фактически после его смерти она несколько раз принимала дурной оборот, полностью опровергнув предсказания горячих голов, возражавших ему, что потребуется всего лишь два-три года за пределами родины. Поэтому есть что-то, мягко говоря, ироничное в том, что первая десятилетняя фаза войны, как было заведено, названа по имени Архидама II «Архидамовой войной». И даже более того, в действительности он умер прежде, чем истекло менее половины этих десяти лет. В этой книге мы будем говорить о Десятилетней войне точно и описательно, как это делал Фукидид, и примем на веру намерения и цели Архидама ввиду отсутствия доказательств.

Фукидид дал развернутый отчет этого важнейшего для спартанцев решения. Он описывает проведение спартанцами Собрания, назвав сначала иностранных делегатов, а затем избранных спартанских ораторов, включая Архидама. Он изложил собственными словами четыре политические речи. Во-первых, делегат от Коринфа, представлявший единственного самого важного союзника Спарты, настаивал на войне в основном на том основании, что афиняне уже нарушили мирное соглашение 445 г. и в любом случае их следует остановить, и чем скорее, тем лучше. Затем представитель Афин убеждал сохранить, как он заявил, все еще существующий мир. Потом царь Архидам со всем весом родовою авторитета и благоприобретенного престижа и влияния осторожно отговаривал спартанцев от немедленного объявления войны. И, наконец, в заключение один из пяти эфоров этого года, вероятно, наиболее влиятельный среди них, произнес классически лаконичную речь в том смысле, что в этом деле все абсолютно ясно, что Афины полностью виновны и, кроме того, у спартанцев есть моральный долг перед своими союзниками.

Если быть совершенно точным, сама по себе эта речь эфора не была решающей. Спартанцы, что довольно примечательно, обычно голосовали с помощью крика, и выигрывали те, кто кричал громче «за» или «против». Но в этом случае председательствовавший эфор заявил, что не полностью уверен, какие крики «за» (война) или «против» (мир) звучали громче, поэтому он предложил гражданам проголосовать раздельно и подсчитать все голоса индивидуально. Возможно, он был искренне не уверен, а возможно, авторитет Архидама был столь высок, что значительное число спартанцев приглушили свои естественные или, скорее, воспитанные культурой воинственные инстинкты и проголосовали «против» (т. е. за мир). Но также вероятно, что он хотел добиться максимально возможного большинства, воспользовавшись исконными представлениями о патриотизме и мужестве, поэтому буквально вынудил их встать и быть пересчитанными. Кто из спартанцев хотел бы показаться или даже рискнуть показаться трусом «дрожащим», как это называлось на официальном языке?